И тут Россия внезапно предлагает вполне приемлемое решение вопроса — продавать Европе не топливо, а электроэнергию, благо резервы были. Конечно, нашлись бы те, кто продавал бы не только резервы, не заботясь о собственных гражданах. Они и нашлись — и умерли. Ковалёв к предателям относился однозначно.

Однако энергию продавали не всем, не Евросоюзу, а нескольким конкретным странам — Германии, Италии, Испании и ещё кое-кому. По принципу «а перепродавайте кому хотите и почём хотите». А в США неожиданно для всех было продано или, точнее, сдано в аренду три АЭС и ещё две в Японию, смонтированных на базе плавучих платформ, — эта технология в России была отлично отработана, такие станции недавно начали строить для собственных нужд — ну и поделились готовой продукцией. Откуда же было знать всему миру, что всё это уже не играло для России значительной роли — русские только что приступили к строительству термоядерных реакторов, мощных, компактных и относительно безопасных. Империя в лице адмирала Ковалёва сдержала слово и поделилась с Россией своими устаревшими технологиями, которые здесь шли на ура.

Дав европейцам повод спокойно грызться между собой за так необходимую им энергию (Германия, например, отнюдь не собиралась перепродавать электричество задёшево — триста процентов накрутки сделали, и это ещё, по сравнению с итальянцами, по-божески, хотя, надо сказать, цены эти, пусть неофициально, были согласованы с Москвой) и надолго обеспечив им головную боль и полное отсутствие стабильности, а заодно подсадив на энергетическую иглу американцев, Россия получила от них то, что хотела. Энергия продавалась не за не обеспеченные ничем доллары, не за стремительно обесценивающиеся евро и уж тем более не за обладающие никому теперь не понятным статусом фунты. Не за юани и прочие тугрики. Даже не за золото. Русским нужны были в большом количестве некоторые виды высокотехнологичного оборудования, и они его получили.

Тут всё дело было в том, что технологии, которые Ковалёв был намерен передать России, были, разумеется, эффективны, но реализовать их в коммерческом масштабе… Это было, мягко говоря, затруднительно, и грозила повториться история, когда в России что-то изобретают, но производят всего в двух-трех экземплярах, ибо на большее возможностей экспериментального производства не хватает, а на других предприятиях нет оборудования, позволяющего это производство развернуть. Тогда продаётся патент, где-то за рубежом плодами русского гения пользуются, производя изобретённое в массовом количестве, а русские… втридорога покупают готовую продукцию. Поставить же своими силами оборудование для массового производства, например, электроники или лекарств имперского образца Ковалёв не мог — не было у него пока возможности массово производить те же высокоточные станки, все мощности были задействованы на ремонт своих и модернизацию трофейных кораблей, что являлось для него сейчас, как ни крути, первостепенной задачей.