Никто не задавал лишних вопросов, тем более что Королю так или иначе нужен егермейстер, а лейтенант Сноудон имел длинную и славную фамилию, по матери он был князь де Роан, герцог де Субиз — из числа дворян, бежавших с континента после падения Франции. Однако… с тех пор лейтенанта видели и в других местах… и понятно, что он там был не для того, чтобы полюбоваться красотами.

Но баронет вовсе не собирался расспрашивать своего сослуживца и, можно сказать даже — друга о том, о чем один не имел права спрашивать, а другой не имел права говорить. Вместо этого они сидели за ранней чайной церемонией — чай, в который капнуто чуть-чуть рома или русской водки для обеззараживания, и говорили о том, о чем обычно говорят все мужчины, находящиеся вдали от родных берегов и не считающие нужным себя сдерживать…

— Так что здесь с высшим обществом? — спросил граф, прихлебывая чай. — Есть, кого спасать от девственности?

Баронет хохотнул:

— Полно. Местным дамам просто нечего делать, поход на базар для них — все равно как визит в джунгли, наполненные гориллами. Здесь полно тех, кто работает далеко, а семью оставил здесь на попечение Армии Ее Величества.

— И вы их опекаете…

Граф, возможно, намекнул на то, что это не совсем честно. А может — и честно.

— Да брось. Про то, что творится во Дворе, не говорит только ленивый. Только не говори, что ты живешь там монахом.

— Ну, почему…

— Про тебя и про Веллингтон говорят все местные дамы. Все в шоке от того, что про это пишут в газетах и ничего не происходит — здесь была бы дуэль. Приходи в крикет-клуб, и у тебя не будет отбоя от…

— Слишком много говорят.

— Ага. И кстати, как поживает милый герцог?

— Я бы сказал — это ты правильно подметил — милый герцог. Я не отнимаю у этого милого человека кусок хлеба, я пользуюсь тем, что ему ни в малейшей степени не нужно.

— Да?

Баронет обдумал слова графа и пришел к выводу, что зерно истины в этом есть. Право же — если кому-то что-то не нужно, почему бы не поделиться этим с другими.

— В таком случае — давай за тех, кому ничего этого не нужно. Больше нам останется…

Граф не поднял бокал.

— Брось. Поднимать за эту погань.

— Ты надолго здесь?

— Как получится. Не все решаю я сам.