В самом деле, у Растова еще толком руки не дошли до детального исследования возможностей штурвала…

И хотя в это трудно поверить, оказалось, что один из маховичков, непривычно, не по-людски вынесенных на спицы штурвала, и есть тот самый «форсаж», регулятор скорости!

Теперь храм-шагоход пошел ровно втрое быстрее, но по тому же самому курсу. Менять направление Растов не научился — впрочем, особой необходимости в том и не видел…

У расчетов «Ваджр» был выбор: они могли немедленно прекратить огонь и попытаться улизнуть из-под смертоносных стальных колонн.

Но у них имелся строжайший приказ уничтожать друджвантов в зоне высадки любой ценой.

Поэтому плазменные орудия продолжали вести огонь до последней секунды. До самой последней секунды…

В то же время самоубийственно храбрые клонские танкисты пытались спасти свою плазменную артиллерию как могли.

И вот уже восьмидесятитонный «Саласар», разогнавшись, врубился в крайний правый ряд ходильных опор стального храма…

Его примеру последовали еще два «Рахша»…

От чудовищных соударений танковые корпуса лопались. Двигатели срывались с креплений и влетали в боевое отделение, убивая отважных танкистов на месте. Но и ноги храма-шагохода не были рассчитаны на такие щедро оплаченные человеческими жизнями коллизии.

— Камикадзе гребаные! — шипел Растов. — Загубят инопланетное наследие!

Когда носовой срез стального жука навис над первой батареей «Ваджр», храм еле держался…

Хорошо, если работали десять исправных конечностей из двадцати пяти.

Ба-бах! Еще один «Саласар» пожертвовал собой во имя Благой Веры.

Вот его-то огненной лепты храм-шагоход и не выдержал…

Равновесие было потеряно. Увлекаемый вперед необоримой, как сама смерть, инерцией, трехсотметровый стальной корпус храма-шагохода пролетел вперед почти параллельно земле еще шагов сто и накрыл обе батареи разом.

Самая крайняя, не задетая эпическим падением стального монстра, плазменная пушка выпустила еще один плазмоид.

Но тут у расчета все-таки сдали нервы, и пятнадцать фигурок в желтых мундирах безмолвно бросились врассыпную.

— Кажется, я сломал вторую ногу, — жалобно всхлипнул Терен.