— Я сильнее! — прохрипел Найюр, снова боднув мунуата.

У того в глазах не было страха — только упрямая ненависть.

— Сильнее!

Найюр прижал дрожащую руку врага к земле, стиснул запястье так, что нож выпал из бесчувственных пальцев. Еще раз боднул. Занес ногу…

Чвак!

Вот и третий лучник…

Мунуат под ним булькнул и обмяк. Стрела пришпилила его горло к земле. Найюр услышал топот копыт, краем глаза увидел надвигающуюся тень.

Он пригнулся, услышал свист палаша.

Перекатился, присел, увидел, как мунуат осадил коня так, что из-под копыт полетели комья земли, потом развернул его и снова направил на Найюра. Смаргивая кровь с глаз, Найюр принялся шарить по земле. Где же его меч? А конь со всадником все приближались.

Найюр, не раздумывая, схватился за свисающий повод и рывком повалил коня наземь. Ошеломленный мунуат успел откатиться в сторону. Найюр методично попинал траву и отыскал наконец свой палаш, упавший за кочку. Он схватил меч и успел со звоном отразить первый удар мунуата.

Меч противника выписывал в небе сверкающие дуги. Атака была яростной, но не прошло и нескольких мгновений, как Найюр начал теснить мунуата. Тот споткнулся…

И все. Мунуат тупо уставился на Найюра, нагнулся подобрать отрубленную руку…

И потерял и голову тоже.

«Я сильнее!»

Тяжело дыша, Найюр оглядел поле маленького сражения, внезапно испугавшись, что Келлхуса убили. Но дунианин нашелся почти сразу: он стоял один посреди груды трупов, все так же вытянув меч, ожидая приближения единственного оставшегося в живых мунуатского копейщика.

Всадник, держа копье наперевес, взревел, подав голос яростной степи сквозь топот копыт. «Он знает, — подумал Найюр. — Знает, что он сейчас умрет».

Дунианин поймал железное острие копья своим мечом и направил его в землю. Копье сломалось, мунуата отшвырнуло к задней луке седла, дунианин подпрыгнул, немыслимым образом вскинул обутую в сандалию ногу выше конской гривы и ударил всадника в лицо. Тот полетел в траву, но дунианин остановил его полет своим мечом.

«Что же это за человек…»

Анасуримбор Келлхус немного помедлил над трупом, как будто оказывая честь памяти убитого. Потом обернулся к Найюру. Его волосы трепал ветер, по лицу ползли струйки крови, так что на миг Найюру показалось, будто лицо дунианина приобрело некое подобие выражения. За спиной у него вставали темные бастионы Хетант.