— Как же вы оказались здесь?

— Меня пригласил доктор Бородин. Мы с ним довольно давно знакомы.

— И всё-таки вы чего-то недоговариваете. Просто приятель Андрея не смог бы вытащить нас наверх из великого множества претендентов.

— Ну, это уже совсем пустяки! Видите ли, Дима, моя должность позволяет мне делать такие вещи. Она называется «эксперт по влиянию непредвиденных внешних факторов» в ранге советника президента.

Кобыш изумлённо присвистнул.

— Так вы — советник президента? — Максим тоже слегка опешил. — Значит, вы должны хорошо знать Трубникова и Медведева.

— Безусловно. Мы связаны по работе. Первый занимается наукой, и с ним всегда можно договориться, а вот второго лучше обходить стороной. Особенно вам. Он раньше был неплохим парнем, но с годами и чинами характер его сильно подурнел.

— Мы в курсе, — сказал Кобыш.

В это время Монах отвлёкся, посчитав, что удовлетворил любопытство испытателей и пора ответить на давно ощущаемый им пристальный взгляд. Прасковья, сидевшая почти напротив, с самого начала прислушивалась к их беседе и рассматривала его повлажневшими глазами.

— Что-то не так, Паня? — спросил он.

— Я думала, ты меня не узнал, — мать Маши судорожно перевела дыхание. — Прошло столько лет.

— Я всё помню, — голос Монаха стал почти неслышен. — Извини, что отвлёкся на ребят. Я очень хотел бы поговорить с тобой. Никита, — он обратился к хозяину, — здесь танцуют?

— Обязательно, — лесник заинтересованно посмотрел на тёщу и гостя. — Сейчас музыку включим и объявим перерыв.

— Разреши тебя пригласить, — Аристарх поднялся, протягивая Прасковье руку. Кобыш проводил их взглядом, полным несбывшихся надежд.

Зазвучала медленная музыка, и грядущие пары стали выбираться из-за стола. Монах осторожно коснулся талии женщины и сделал первый шаг танца. Она положила ладони ему на плечи, склонила голову, тихо прошептав:

— Совсем, как тогда. На выпускном.

«Да, — беззвучно согласился он. — Как будто и не было тридцати нескончаемых годов». Словно наяву, перед ним возникли кусты душистой сирени, сгустившийся вечерний сумрак, сумасшедшие панины зрачки, искрящиеся любовью, её мягкие податливые губы, одуряющий аромат близкого женского тела, раскаты танго, изливающиеся в широко открытые школьные окна, бренчание гитары на крыльце вперемешку с хихиканьем девчонок и молодецким уханьем парней, крупные звёзды, бесстыдно подсматривающие сквозь ветви, и пиджак, брошенный на траву. Он вспомнил, как они убегали от шумной ватаги одноклассников, как пробирались задворками к реке, как сидели потом на берегу у затухающего костра, свой жаркий бессвязный шёпот, её сбивчивые ответы и сладкий стон, после того, как всё случилось. «Мы ведь теперь всегда будем вместе? Да, Рис?» «Да, Паня, я никому тебя не отдам». А на следующий день — заплаканное лицо матушки и суровое отца, настойчиво вбивающего ему библейские истины и определяющего его дальнейшую стезю. Он пытался спорить. Где там! Идти против воли родителя — грех!..