В деревне ничего нельзя скрыть. Она пришла провожать его. Растерянная. С дрожащими губами. Со слезами, застывшими на ресницах. «Как же так, Рис? А я? Что будет со мной?» «Панечка, родная моя. Я обязательно вернусь». Хотя уже догадывался, что скоро не получится. Клюнуло его такое безнадёжное предчувствие. Больно клюнуло. И вместе с тем он ощутил вдруг зов неведомого, которому впоследствии и подчинил свою жизнь. Так и топтал белый свет, с неутихающей горечью потери и стремлением достичь небесных высей всеобъемлющей истины. Миссия, порученная ему учителем, заключалась в том, чтобы бескорыстно трудится на благо страны, выйти в верхние эшелоны власти, постепенно убеждая главу государства в правильности действий, к которым его требовалось ненавязчиво и осторожно подводить в надежде подготовить к верному пониманию Пробуждения. Он честно выполнял своё непростое задание. С годами он научился загонять боль далеко внутрь, даже иногда не чувствовать её вовсе. Конечно, у него были женщины, зарока аскетизма он не давал, но равной Пане так и не случилось. И вот теперь он опять чувствовал трепет её тела. Одиночество души стремительно перерастало в надежду.

— Ты к нам надолго? — спросила она, поднимая лицо и вглядываясь в его ставшие вдруг серьёзными глаза.

— Новогодняя ночь полна чудес, — пробормотал Монах. — Надеюсь, и нам достанется небольшая частичка.

— Ты вспоминал обо мне?

— Паня, ты единственная женщина, которую я ношу в сердце.

— Где ж ты пропадал всё это время, попович? — в её слабом голосе прозвучала неподдельная печаль.

— Не надо, милая. Я очень виноват перед тобой. Меня оправдывает только то, что я по-прежнему люблю тебя.

— Это правда? — глаза Прасковьи наполнились ожиданием. — Ты ведь не обратил на меня внимания.

— Я сразу увидел тебя. Просто не был уверен, что…

— Что?

— Что ты простила меня.

— Глупыш ты мой! — она приложила пальцы к его губам. — Я всю жизнь прождала тебя. Даже когда была замужем. От отчаяния.

— У тебя хорошие дети, — неловко сказал Монах. — Маша — вылитая ты в юности.

— Они могли бы быть ещё лучше.

— Паня! Ну, пощади! — взмолился Аристарх. — Я искуплю. Я подарю тебе новый чудный мир. Он уже рядом. Все эти люди, — он указал взглядом на танцующих, — первые его обитатели. Теперь я принёс его тебе и, поверь, счастлив. Я не смог бы пройти свой путь, если бы не ты. Я вернулся, Паня! Навсегда.

— Как же твоя работа? Столица? Президент?

— Работать я останусь в Москве, а жить мы будем здесь. Если хочешь, отдельно. Я могу построить лачугу не хуже этой.

— Ты тоже космонавт-волшебник?