– Я не желаю ничего больше слушать, старик, – железом звякнул голос ведьмы. – Сохранение тайны – залог сохранения жизни. Твоей и моей. Или ты думаешь, что мой сын пощадит тебя, когда Страж выложит всю подноготную?

– Госпожа… – Он мог только жалко хрипеть.

– Дай ему сто динаров – в дорогу. Вели собрать подарки семье. Пусть даже Шади, девчонку свою, возьмет – невелик расход, она стоила всего десять золотых. Скажешь, что отпускаешь его повидаться с родными. Скажешь также, что Бехзад и Амр проводят их до развалин Самлагана – дальше дорога безопасна, это все знают. Когда поедут мимо Старого кладбища – пусть твои айяры сделают все, что нужно. Там всегда безлюдно, особенно вечерами. Ты понял меня, старик?

– Да, моя госпожа, – прошептал Садун, тихо заливаясь слезами.

– Вот и прекрасно. Прикажи юноше, чтобы он и его невольница были готовы покинуть город завтра после заката. Айяры присоединятся к тебе по дороге в Мейнх. Помни о Луббе и его веревке, о ибн Айяш.

– Да, госпожа, – еще тише проговорил сабеец.

И вытер рукавом мокрые глаза.

* * *

Старое кладбище, вечер

– …Да никого здесь, никого! – раздраженно пробормотал Амр. – Давай уж, взялись!

Сопя, айяры подхватили тело Фархада за руки и за ноги и потащили к свежей яме между двумя просевшими холмиками.

Шади замотала головой и застонала – от боли в затылке и от отчаяния. Рот ей заткнули платком, да еще и связали по рукам и ногам.

Фархада убили на дороге. Когда они поравнялись с оградой кладбища, Амр вдруг нагнулся к стремени юноши и сказал:

– Эй, счастливчик, да у тебя ремень распустился! Нельзя так ехать, стремя потеряешь, эй, слезь поправь!..

Железная скоба и впрямь висела криво и слишком низко – Фархад поблагодарил, спешился и нагнулся к стремени. А бедуин вытащил из-за пояса дубинку и ударил юношу по затылку. С размаху. Быстро. Один раз. Фархад упал как подкошенный. Изо рта потекло, Амр соскочил с коня и для верности всадил в грудь джамбию.

А потом посмотрел на Шади и криво улыбнулся.

Это было последнее, что девушка помнила, – ей тоже дали по голове, и очнулась она на кладбище. Этот участок густо зарос кипарисами, разлапистыми и высокими. Старая часть старого кладбища – надгробия торчали разбитые и покосившиеся, между осевшими, едва заметными холмиками густо волновалась нетоптаная полынь.