В ответ снова чихнули и поежились – то ли плечами пожал, то ли замерз окончательно. Над парными вершинами на горизонте стремительно гасла золотая полоса, густело красное с фиолетовым.

– Тебе дадут поесть и напиться. Будешь должен нам за воду.

– И много буду должен? – Вопрос был задан крайне язвительным голосом.

– А ты хочешь в Мариб? Или, того лучше, в Хайбар? Там стоят гвардейцы халифа, а вашего брата любят, как того скорпиона – особенно после драки на переправе у ад-Давасир. Тебя там, случаем, не было? Молчишь? Что-то ты слишком бойко по-нашему языком чешешь, не иначе как старый знакомый, а? А то смотри, если под ад-Давасир был – даже к басрийцам не поведут, сразу на мосту подвесят, в Хайбаре высо-оокий такой мост через вади…

– В Хайбар не хочу, – быстро ответил самийа.

Вот давно бы так.

– Что, слишком хорошо воевал? – усмехнулся Авад.

– Было дело… – Большой глаз снова уставился на него с интересом.

– Много не возьмем, – смягчаясь, сказал шейх. – Но пару лет с нами походишь…

– Значит, похожу, – на этот раз было видно, что пожали плечами, а не поежились от холода.

– Людей моих не трогать. Не только тех, кто тебе воду даст, а вообще никого из наших не трогать.

Чихнул.

– Понял, нет? Не бросаться, говорю, на моих людей. Или тебя на веревке потаскать? Пока в разум не войдешь?

Кивнул. Неохотно, но кивнул. Ну-ну, покобенься мне. А то я не знаю, как сумеречники с железом управляются. Нам тут смертоубийств не надо…

– Меня будешь слушаться. Что скажу, то и будешь делать. Плохого не прикажу, не боись.

Кивнул.

– Развязывайте, – кивнул Авад воинам. – Жить будешь в шатре госпожи Афаф, там, где она коня держит, – это он сказал уже сумеречнику.

Тот снова шипел, растирая красные, намятые веревкой запястья. Но кивнул все равно.

Авад собрался было уж идти, как вспомнил важное:

– Имя-то есть?