Морщась от боли в затекших руках, сумеречник дернул плечом и снова сплюнул.
Ну это тоже понятно. Нет клана – нет и имени.
– Как назовем, так и будешь зваться.
Кивнул.
Ну вот и прекрасно.
* * *
* * *
Кряхтя и посапывая, старый сабеец наклонился над ковром. Придирчиво оглядев меч, он, наконец, протянул к нему тонкую руку в коричневых пятнышках. Длинные желтые ногти старика несколько раз щелкнули по золотому плетению тарсиа на усиках гарды.
– Ну? – нетерпеливо притопнула мягкой туфелькой Мараджил. – Что ты смотришь на него, о Фазлуи? Бери и действуй!
И затопала загнутым носочком по черно-красному толстому ковру.
Маг поскреб редкую бороду. Ни куфии, ни чалмы звездопоклонники не носили, и нависавшей над сабейцем Мараджил открывался прекрасный вид на тускло блестящую лысину в венчике седеньких волос.
– Меч – не то, что мне нужно, о яснейшая, – невозмутимо отозвался маг. – Оружие – плохой проводник в мире Сумерек. К тому же меч долго лежал на трупе животного, это плохо. В поисках нам бы помогло его кольцо. Или серьга. Или браслет.
– Да ты никак совсем рехнулся, о Фазлуи?
Голос Мараджил прозвучал грозно. Брякнули тройные ханаттанийские браслеты на запястьях – мать халифа подняла руки и уперла их в боки. Перо на шапочке парсиянки наклонилось, как рог приготовившегося защищаться орикса.
– К тому же, судя по виду ножен и рукояти, меч за последний месяц перелапало все население этой проклятой пустыни, – оттопырив губу, уперся сабеец.
– Где я тебе возьму его браслет, о сын прелюбодеяния! – рявкнула Мараджил. – Вот все, что нам удалось добыть, а ты еще кобенишься, о сын гиены!
И снова топнула ногой в алой туфельке. И, шелестя складками шальвар и обоих платьев, плюхнулась на подушку.