– Это тоже твоя интуиция?
– Правда, – спросил я скромно, – почти женская?.. Ну, тоже ни с того ни с сего, так ей дорогу, а все пусть разбегаются, кто не спрятался – я не виноват… Предлагаю действовать так, словно ты уже получила право доступа к личным делам, пересмотрела и убедилась, да…
– В чем?
Я ответил мирно:
– В том, что я случайно угадал. А пока будешь раскручивать, в самом деле получишь доступ и пересмотришь…
– А если увижу, что все брехня?
– Тогда я в полном твоем распоряжении, – ответил я. – Можешь убить, можешь насиловать, а можешь и задавать любые вопросы, что, конечно же, куда страшнее и ужаснее.
Она посмотрела со злостью, но не вдарила, только прошипела люто:
– Ладно, поехали!
Я даже не спросил куда, сейчас будет подчеркнуто крутой, не признаваться же, что рискнула поверить на слово, потому станет командовать, чтобы показать, что делается все по ее воле, я тут просто мимо шел, потому из жалости подобрала, но без права пищать и вякать.
Приехала она, понятно, в участок. Куда же еще приедет дисциплинированный полицейский, тем более – полицейская, что подразумевает двойную дисциплинированность и уставопослушность.
Я ожидал, что на меня будут посматривать с интересом, как же, пришла с опасным конвоируемым, Синенко точно позаботится о такой моей репутации, так что надо вести себя предельно смирно.
Когда я только входил в двери, почти все приподнялись и смотрят очень даже настороженно, Мариэтта даже округлила глаза.
– Что-то случилось?
Но смотрели не на нее, а на меня. Я сразу сообразил, что еще когда сделал шаг к зданию полиции, у них там вспыхнуло на сканерах, что приближается человек с армейским пистолетом в кобуре скрытого ношения, однако… да-да, однако есть лицензия и право выносить из дома.
Мариэтта дернулась, когда один из полицейских, с виду крутой и бывалый, вскинул кулак и отсалютовал мне тем характерным жестом, что принят у коммандос. Видимо, где-то увидел в кино.
Я ответил Мариэтте бесстыднейшей улыбкой, она нахмурилась и резко бросила командным тоном:
– Сядь вот здесь и не мешай.
– Как скажешь…