– Известно, что за книги?

Пилатик стоял над ним, опершись о стол руками, и Алексей впервые обратил внимание, что эти большие, белые и похожие на сдобные булки руки даже на вид обладают огромной силой. И весь этот булочно-макаронный образ следователя – всего лишь маска, которую он с успехом носит.

Следователь выпрямился. Заходил по комнате, осторожно ставя босые ступни на паркетины.

– Частично. Над этим работает одна дама. Ее деда, востоковеда, в том самом тридцать шестом и загребли. Поэтому она и интересуется. Так вот, одна книга – это знаменитый трактат «Ал-Хави». Он был переведен на латынь в Сицилии, в тринадцатом веке, но в РГАЛИ хранился подлинник, написанный по-арабски самим автором или кем-то из просвещенных арабов.

– А кто автор?

– Ал-Рази, один из крупнейших врачей средневековья, философ из города Рей. Он, кстати, руководил одной из багдадских больниц в начале десятого века. А также считался одним из консультантов известных тебе, Алеша, ассасинов… в вопросах приготовления как лечебных средств, дающих измененное состояние сознания, так и ядов.

– М-да… опять ассасины?

– Они. Явно они. А вот вторая книжка – там совсем мрак. Хранительница, раненная, прежде чем скончаться в клинике Павловского, рассказала, что это был своего рода дневник Старца.

– Самого Хассана ас-Саббаха?

Казалось, даже воздух в их светлой кухоньке от этого вопроса Алексея загустел. В тишине было только слышно, как поскрипывает паркет, и из комнаты доносится тихое пение жены Пилатика. Следователь показал в ее сторону глазами и подмигнул:

– Петь стала, как в пору медового месяца! М-да, такие вот дела… Самого, Алеша, самого. Ведь известно, что последние семь-восемь лет он вообще не покидал Скалы Аламут – хворал. И, судя по всему, вел какое-то подобие дневника. В нем – суры Корана вперемежку с проклятиями неверным и какие-то цифры, цифры… Масса цифр!

– Он что-то вычислял, – задумчиво проговорил Алексей, очень мелкими, скупыми глоточками допивая ром, – и шифровал.

– Может быть, и то и другое одновременно, – легко согласился Пилатик.

– А какой толк теперь, Эраст Георгиевич? Книг-то все равно нет.

– Ну, оно-то, конечно, так…

Пилатик закряхтел и, нагнувшись, начал копаться в портфеле. Очевидно, его грушеобразному телу такое гимнастическое упражнение давалось нелегко. Наконец он достал еще несколько листочков, но уже не с фото, а с мелкой цифирью.

– Не было бы, как говорится, счастья, да несчастье… Питерские начали, конечно, трясти всех, кто мог иметь доступ к этому хранилищу, к книгам. Вышли на одного тамошнего ботаника. Он, оказывается, по-тихому таскал эту книгу – представляешь?! – домой в портфеле еще месяц назад, когда у них там совсем охраны на служебном выходе не было. Орел! Так вот, он, оказывается, математик в душе. А защищаться нужно… Ну, и пытался вроде как себе на этом материале кандидатскую сделать. Потом понял, что ему не по зубам, и бросил. Но две странички он, стервец, старательно переписал. Вот они. Ты помаракуй на досуге. А я тебе послезавтра из Питера перезвоню.