И Алиса-Олеся, и он начали читать молитву – араб по книге, ассасинка, видимо, на память. И в темноте, клубящейся по углам этой мрачной шахты-колодца, над которой сомкнулись тяжелые плиты, внезапно возник столб света. Этот столб падал на квадрат площадки: голубовато-сиреневый, он колыхался, будто веревка, пульсировал. А над ним поплыло желто-белое пятно. Оно напоминало облако, меняющее свои очертания. Сначала Майя увидела огромную белую собаку. А потом – фигуру какого-то существа с головой петуха и с двумя змеями, выползавшими из бедер.

Она вспомнила. Об этом они говорили с Алексеем, рассматривая какую-то энциклопедию. Абраксас. Первопричина и первопредок. Облако мерцало, плавая над ними, и сиренево-голубой свет уплотнился. Он неожиданно явил собой призрачного старца в высоком тюрбане и одеждах, скрывающих фигуру. Лицо старца было неразличимо. Он парил над площадкой.

И в зеве этой шахты зажегся крохотный красный огонек. Как чей-то воспаленный глаз.

Под музыку этой молитвы, под шум текущей ручьями воды – она текла и на Майю, но завороженная девушка не чувствовала этого – обнаженная фигура встала на ноги. Она была как робот; кости и мышцы двигались под ее синеватой кожицей. Она пошла. Ее босые ступни, невероятно худые, с фалангами пальцев, будто выточенными из металла, перекатывались сначала по стали, а потом… потом по пустоте! Краснея обожженными точками на жуткой татуировке черепа, это существо, этот гомункул шел над бездной, вытянув руки, к переливающемуся образу Старца.

Старца Хасана Гуссейна ас-Саббаха, чье бренное тело было предано каменистой почве Аламута еще в тысяча сто девяносто втором году.

Махаб стоял ближе всех, с краю. Его необъятная спина в костюме блестела, испачканная бараньим салом, кровью и ржавчиной. Он уже достал из одежды нечто, похожее на рубиновый банан, на темно-красное изделие из секс-шопа, что-то искривленное и длинное… Держал перед собой – этот предмет, наверняка чудовижно важный, завершающий процедуру, был виден! Да. Это то, что войдет в выбритое лоно. То, что осталось от Старца, от его чудовищной силы Зла и ненависти.

И Майя неожиданно для себя бросилась вперед. Головой в эту проклятую спину!

Точнее, ей так показалось. Гигантским усилием мысли, со всей мощью в одночасье выходящего напряжения, она выстрелила энергией в спину ненавистного араба. Будто белое сияние ударило его в плечи и моментально опрокинуло вниз – в шахту.

Свет, излучаемый образом Старца, моментально померк, посерел, а идущая по пустоте девушка закачалась… и рухнула вниз.