Но на пути ее оказался тот самый, искривленный ударом стальной брус; она повисла на нем. Через несколько секунд, перебирая тонкими руками и ногами, она взобралась на него, будто диковинная личинка водного насекомого – на соломинку, белея матовым суставчатым телом. Девушка подползла к перекладине, уходящей вверх, и прижалась к ней.

Майя расширила глаза от ужаса. Оскалив острые зубки, от края шахты к ней шла Олеся. Ее юбки порвались, растрепались, и испачканные маленькие ноги наступали сейчас на лохмотья – ткань трещала.

Майя попробовала отползти и прикрыть собой француженку. Но Олеся не дала ей такого шанса. Она прыгнула, в этом полете перевернулась кульбитом и рывком сорвала с себя юбки. Мелькнули обнаженные узкие бедра, которые опоясывал только золотой браслетик… Нет, она не ударила. Она приземлилась в двух шагах от Майи и наклонилась, разинув рот в беззвучном крике. Растрепанные мокрые волосы ее шевелились, как змеи.

Майя ощутила, как какая-то сила накатила на нее и, не дав вздохнуть, бросила на сталь. Животом. Она попыталась встать – ей не удалось. Более того, невидимая сила начала выгибать ее, выворачивать суставы рук и ног. От дикой боли Майя не выдержала и закричала, а Олеся стояла рядом и только водила руками, только посылала ей смертоносные импульсы.

Майю ломало. Она не видела, но на вывернутых чудовищной дыбой ступнях, на пятках и на запястья лопнула кожа. Майя задыхалась. Вот боль чуть ослабла, но другая, будто раскаленный прут, пробила ее позвоночник.

Боковым зрением она увидела нагие бедра, загорелую кожу, опоясывающую низ живота подвеску…

Стоя над ней, Олеся с ухмылкой корежила ей позвоночник, поставив босую пятку на спину лежащей. Боль заполняла весь мозг Майи, девушке казалось, что она видит, как слипаются раздавленные позвонки, сминается хрящевая ткань. Голая ступня Олеси, превратившаяся в орудие пытки, раздиравшая тело огненными пальцами, добралась до плеч. Одежда на Майе под этой огненной подошвой лопалась, разлеталась лоскутами.

Еще секунда, и эти безжалостные пальчики сломают ей шею. Она убила таким образом, наверно, не один десяток человек… Кому придет в голову бояться ее точеных, маленьких ступней!

Майя вдруг поняла, что это – последний шанс. Самый последний. Какие-то остатки сил еще бродили по ее телу. Выкрикнув, отрыгнув ругательство, девушка извернулась под своей мучительницей и, увидев у самой щеки краешек этой ступни, со всей силой впилась в ровные, с круглыми ноготками, такие нежные пальчики.

Но это было, как если бы она лизнула металлический прут на морозе…