– И что?

– И она… она верила мне…

– Твоим россказням. О Первом Апокалипсисе и Не-Боге.

Он оглянулся, словно боялся, что их услышат, но на самом деле его это не заботило.

– Да… Но, на мой взгляд, здесь было нечто большее. Она верила в меня.

Почему все было так просто?

И он продолжал. Слышал, как разъясняет явления, о которых даже не подозревал, что понимает их, поскольку сомнение и нерешительность настолько овладели его существом и рассудком, что он едва мог действовать, погружаясь в бесконечные размышления. Почему? Зачем? Вечные вопросы. Слышал, как рассуждает о своих кошмарах, которые истрепали ему нервы донельзя. Рассказывал Мимаре, как пришел, ослабевший, к ее матери, человек, который скорее готов был похоронить все свои помыслы глубоко в душе, чем предпринять хоть какое-то действие…

Как Друз Акхеймион, единственный колдун в Трехморье, стал низкопоклонником и трусом…

И странное дело: он и вправду тосковал по тем дням – не столько по тому страху, а скорее, по потребности чего-то иного. Живя с Эсменет в Самне, где она продолжала принимать клиентов, сидя на оживленной рыночной площади и посматривая на бесчисленных жителей города, а сцены ее совокупления с незнакомцами, стоявшие у Друза перед глазами, отравляли ему душу. Возможно, в этом лежало объяснение того, что случилось позже, когда она оказалась в постели с Келлхусом, думая, что Акхеймион погиб в Сареотической Библиотеке. Если и существовал какой-то факт из прошлого, который до сих пор вызывал у Колдуна изумление, то это была его негасимая любовь к ним обоим после их общего предательства. После стольких лет у него все так же сжимались кулаки, когда голову заполняли воспоминания, и охватывал благоговейный трепет перед Келлхусом и той легкостью, с которой он правил Гнозисом, и бессильная ярость, порожденная его уходом… с женой, его женой!

Эсменет. Какое странное имя для блудницы.

– Страх… – произнес старый Колдун обреченно. – Я всегда боялся твоей матери.

– Потому что она была падшей женщиной, – выпалила Мимара скорее со злорадством, чем с состраданием.

Она была права. Он любил шлюху и пожинал соответствующие плоды. Похоже, последние дни Первой Священной Войны были продолжением тех первых дней в Самне. Те же несчастья, то же неистовство, только осененные потусторонними чарами Анасуримбора Келлхуса.

– Нет… – возразил он. – Потому что она была очень красива.

Подходящая ложь.

– Чего я не понимаю, – воскликнула Мимара с видом, говорящим о том, что она долго обдумывала это, – почему ты не попытался удержать ее. Она принадлежала к касте слуг, которую не продали в рабство, как меня. Она сама выбрала такую профессию… так же как выбрала предать тебя.