Тем же вечером Эцио назначил встречу членов братства в штаб-квартире ассасинов на Тиберине.

– Друзья мои, – начал он, – мы приложили немало усилий. Я верю: победа уже близка, но нам нужно еще немало потрудиться.

Все, кроме Макиавелли, удивленно смотрели на него.

– Но Чезаре надежно заперт! – воскликнул Ла Вольпе. – И навсегда!

– И новый папа всегда был врагом семейства Борджиа, – подхватила Клаудия.

– Французов мы прогнали, – добавил Бартоломео. – В провинции нынче спокойно. И Романья вернулась в состав Папской области.

Эцио поднял руку, прекращая их возражения:

– Нам всем известно: победа должна быть абсолютной, иначе это не победа.

– И Чезаре по-прежнему жив, пусть даже и за крепкими замками, – тихо сказал Макиавелли. – А Микелетто…

– Вот именно! – воскликнул Эцио. – Пока у Борджиа остаются сторонники в Риме и в пределах Папской области, семя зла может снова дать всходы.

– Дался тебе этот Чезаре, Эцио. Мы победили, – сказал Бартоломео.

– Барто, ты не хуже меня знаешь: несколько городов-государств Романьи по-прежнему верны Чезаре. И все эти города сильно укреплены.

– Тогда я пойду и выбью из них дурь.

– Они выдержат твои атаки. Армия Катерины Сфорца недостаточно сильна, чтобы атаковать их из Форли. Я отправил ей послание и попросил пристально наблюдать за этими островками сторонников Борджиа. А для тебя, Барто, у меня есть более важное поручение.

«Боже мой, – подумал Эцио, – почему у меня до сих пор начинает биться сердце при упоминании имени этой женщины?»

– Это какое же?

– Возьми отряд кондотьеров и отправляйся в Остию. Нужно установить пристальное наблюдение за гаванью. Я хочу знать обо всех подозрительных кораблях. Если узнаешь что-то важное, сразу же посылай всадника с донесением.

Бартоломео сердито фыркнул:

– Караульная служба! Я привык к сражениям, а не к слежке.