В соседнем доме, за оградой, слышались возбужденные голоса.

Перепачканный Маралов вернулся, бухнулся на колени и, оттолкнув тушу мертвого водяного животного, стал мыть грязные руки.

— Нашел?

— Яма двухметровая… Сверху куски дерна… свежего… Еле вылез. Были они там, были…

— Конечно, были. Были и сплыли.

— Это я яму вырыл, — доложил Додоня. — Супонев там.

— Гад ты, Петя! — сказал Маралов.

— Зря признался, — укорил Додоню Шпарин. — Теперь человеку плохо.

Шпарин забрал бумажник у мёртвого полковника и похлопал Маралова по плечу.

— Заканчивай… Соседи проснулись. Стрельба на всю округу. Уносим ноги.

Шпарин подтащил полковника к бассейну и перевалил через бортик.

Додоня вывел машину на улицу и побежал закрывать ворота.

— Малджер! — напомнил Маралов. — Твоё новое животное.

— Псин я отвязал, — сказал Додоня, прыгая за руль.

Шпарин посмотрел на распахнутое окно особняка.

— Очаровашка. С закидонами, правда, но у кого их нет. Попасть бы ей в хорошие руки… Все! Погнали, не оглядываясь!

Если бы Шпарин оглянулся, то увидел, как лязгающую калитку двинул головой рыжий пёс и на улицу выбрались две собаки. Рыжий пёс, встав на задние лапы, замахал передней правой.

Карамелькин кошмарный сон прервался. Девушка очнулась от холода, хлопанья автомобильных дверей, громких возгласов и поднялась закрыть окно.

— Щас рехнусь, — сказала Карамелька, оттягивая пальцами нижние веки и глядя на стоячую собаку махающую лапой.

Глаза собак горели красным. Лиловая махнула длинным хвостом, куснула рыжего и обе собаки убежали в темноту.