— Меняешься на глазах. Молодец, Петя.

— Ещё про кубы и линзы не рассказал, — вспомнил Петя.

— Про кубы и линзы тоже интересно… Ты рассказывай, рассказывай…

— Тоже еще та история…

— Где наши вещи, которые ты «погрузил»? — Шпарин раздраженно бросил мешок с посудой на траву.

— В кожаной сумке возле запаски.

— Нет здесь кожаной сумки! Ранец твой есть. Запаска есть, а сумки нет. И карабина нет! И твоей базуки нет!.. Опять я в чёрном костюме и опять я чёрте где!

— Бузюку я в доме оставил. Боекомплект кончился.

— Петя, — сказал Шпарин. — Обещай, что больше никогда не будешь охотиться. Там, где ты скоро будешь жить. Обещаешь?

— Ну-у… — сказал Додоня, надувая щеки и раздумывая.

— Будешь жить в «соседской» деревне. Домов брошенных уйма. Устрою на работу в лесхоз. На пилораму. Или на свиноферму, большая у нас свиноферма. Женишься, детишек заведешь…

— А документы? — спросил Маралов. — Паспорт. Прописка по «долбогребскому уезду»?

— Об этом не подумал, — сознался Шпарин. — Но у меня знакомая в паспортном столе. Хорошая знакомая.

— А тебе не интересно, как звали твою девушку за которой ты приехал?

— Не доставай!

— Ещё интереснее то, что мы с тобой сегодня трезвы, как стеклышки. После вчерашнего случая.

— Блин!!.. — Шпарин хлопнул крышкой багажника и полез во внутренний карман пиджака.

— Ты посмотри, посмотри. Может и в карманах кое-что поменялось?

Шпарин выхватил бумажник.

— Все на месте: и баксы «индейские», и документы.