Начальник священных покоев призвал еще один символ, тот, что полыхал, словно факел. Теперь он едва светился, как будто затянутый туманом или же черной моросью, которая не прекращалась с того дня, когда появилась комета. Карас постарался сосредоточиться, заставить символ засиять ярче, однако он знал, что этим знакам нельзя приказать. Они являлись во сне, в миг между сном и бодрствованием, они жили на границе реального и сверхъестественного миров. Точнее, приказывать им можно, но это зависит от жертвы, которую он готов принести. Он вспомнил слова матери: «Ничто не дается даром».

– Нет!

Он как будто обращался к символу, отвечая на его предложение. Однако символ ничего не предлагал, ничего не показывал. Препозит разговаривал с самим собой.

Он всегда считал, что заботится о Стилиане из чувства вины, доказывая, что и ему ведомы доброта и сострадание. Она его сестра, он виноват в том, что она лишилась остальной семьи, и потому в те времена, когда еще мог использовать живущую в нем магию, он помог ей.

Но он понимал и другое. Магия требовала потрясения. Он же мужчина, плохое вместилище для таких сил. Кастрация помогла ему привязать магию к себе, однако связь, возникшую между ним и этими символами в кровавом свете у источника, требовалось постоянно укреплять. А он позволил ей ослабнуть, предпочтя сытую жизнь жертвам.

Нет, конечно, он приносил в жертву черных ягнят, коз и овец, которых хотела богиня. Однако магия не может довольствоваться столь жалкими подношениями. Он знал, чего она хочет: боли, отвращения, ужаса, которые гонят прочь повседневный здравый смысл. Требует, чтобы он выбросил все лишнее из головы, освободил место для основополагающих связей Вселенной, воплощенных в рунах, которые он вынул из воды и поселил у себя в сознании.

Что-то промелькнуло на периферии зрения. Он развернулся, вглядываясь, но ничего не увидел. Но он все равно ощущал присутствие, горестное и злобное. Своей мертвой сестры. Может, это творит ее дух? Способен ли ее гнев порвать путы смерти? Она же была жрицей Гекаты, богини смерти. Она погибла в одном из самых святых мест, где сливаются три потока. Может быть, богиня даровала ей право вернуться? Вдруг это она свела с ума живущие в нем руны, заставила их выйти из-под его власти, помогла им вырваться на свободу, чтобы посеять в городе хаос?

Он чувствовал, что это близко к истине. Когда-то он получил власть над рунами, даже силу. Если он хочет получить ее снова, то необходима жертва, равная предыдущей.

Стилиана. Он держал ее при себе, как единственное связующее звено с жизнью, в которой была любовь, нежность и семейные узы. Однажды он привязал к себе руны из источника и смог творить великие дела. Теперь он должен восстановить эту связь.