Она сказала с вызовом:

— А какой останется?

— Никакого, — ответил я. Увидел недоумение в ее лице, пояснил: — Из существующих. Ну на фига сингуляру звуки, когда проще переговариваться радиоволнами, лучами, светом… Уж прости, но звуки — это язык животных.

Это нечесаный и лохматый пророк, подумал я с сочувствием, возможно, и слова такого, как «сингулярность», не знает, но чувствует приближение своим обостренным нутром, как животные узнают о приближении непогоды, землетрясений или даже вспышек солнечных пятен.

Только этот пророк обладает еще и обостренным умом, что позволяет делать какие-то выводы, а на их основании строить достаточно верные, хотя и совершенно сумасшедшие, с точки зрения нормального человека, прогнозы.

— Все равно сумасшедший, — сказала она независимо.

— Да, — согласился я. — Тунисский Курцвейл.

Я хоть и не блондин, совсем напротив, почти с такими же черными волосами, как у Ингрид, но кабинетная моя морда под знойным солнцем приобрела красноватый оттенок, дня через два начнет шелушиться и отслаиваться лохмотьями, а это сразу выдает пришельца из враждебной Европы.

Когда-то таких в Тунисе было много, туристы оставляли в отелях, магазинах и на разных развлечениях миллиарды долларов, теперь же сюда едут только безбашенные искатели приключений, остальные благоразумно предпочитают посещать более спокойные страны.

Ингрид сказала тихонько:

— Похоже, наемников в нас не видят. Ты слишком уж… благообразный. Как адвентист Седьмого дня.

— Я бы не назвал их благообразными, — ответил я. — Это потому что ты со мной. Такая нежная и одухотворенная, прям тургеневская Лейла, а то и вовсе Зухра.

— Не умничай, — сказала она. — Разумничался!..

Мы постепенно двигались к центру города, улочки становились уже более узкими, кривыми, какими-то домашними, лавочки стоят тесно, а если нет лавки, то обычно там широкий полосатый навес, напоминающий штатовский флаг, даже красные полосы чередуются с белыми, хотя, думаю, такие навесы ставили здесь, когда не то что Штатов в помине не было, но и Великобритания была всего лишь Оловянными островами для молодого еще Рима.

Глава 6

Глава 6

Из здания впереди вышел высокий худой чернокожий подросток, в белой хламиде, в такой ходил еще Авраам, судя по фильмам, на голове арафатка, сразу вперил в нас взгляд, полный молодой и всегда справедливой ненависти к угнетателям.

— Африка для черных! — крикнул он.

Ингрид не поняла, но потянула меня мимо, но я ответил дураку с высокомерием грамотного человека:

— Нам, арабам, насрать на черных. Для Аллаха все равны, он не различает цвет кожи, ибо смотрит в души.