– Повитуха…

– Ты не вертись, как речной угорь в кипящем масле. Ты мне правду ответь – почему она из меня силы вытягивает?

– Да что ты придумываешь? У нее жар, еле двигается, чем она тебе навредить может? – И монах сердито сощурился от посетившей его догадки. – Или это очередная уловка, чтоб еще денег выманить? Совесть-то есть у тебя хоть какая? Я же тебе все выгреб!

Них оторвал наконец взгляд от саней:

– А что это тебя моя совесть интересует? Тебе бы о своей печься. Ты зачем к нам ведьму притащил, душегубец?

– Она не ведьма! Сдурели вы тут совсем в лесах своих дремучих… Ты хоть одну ведьму-то видел?

– Нет, – честно признался Них. – Но и она не обычный человек.

– Да с чего ты взял?

– Я тебе уже сказал: силы она тянет, это раз. Я только подходить к вам начал – чуть не свалился. Тошнит и голова кружится.

– Может, не то что-то съел, – буркнул Листопад. Держать вожака уже не было надобности. Тот просто не сводил глаз с малорослика, не издавая больше гортанного рычания. – Гриб какой-нибудь…

Них и бровью не повел в ответ на эти слова. Он лишь весомо добавил:

– Ну и воздух над ней светится, это два.

Монах чувствовал, что очень скоро его самого нужно будет сдерживать. Нарастающее от безвыходности ситуации бешенство грозило вылиться наружу.

– Слушай, мне это действительно не интересно. Понимаешь? Не интересно. Мне нужно в Харад. Ты поведешь нас или нет? Просто ответь на вопрос: да или нет?

Них замялся, взвешивая все «за» и «против». Деньги приятно оттягивали его карман, и возвращать их совсем не хотелось. И тогда лохмач решил, что его сил на переход хватит.

– Иди следом, – сказал он. – Но на расстоянии держись. – И тихо и презрительно процедил сквозь зубы, вынося вердикт надоедливому гостю: – Собачник…

Заснеженное болото казалось еще более мрачным, чем обычно. Полузатонувшие ветви упавших деревьев тянулись к небу, как потемневшие кости иссушенных мертвых пальцев.

Слова низкорослика не шли у Листопада из головы. Он вспоминал все, что ему когда-либо приходилось слышать о лесных людях.