Словно эхо, вторя ударам сердца, мерно бил в дерево ворот таран.

Неотвратимый стук, лишающий надежды. Так стучат по гробовым доскам.

– Мама, пойдем домой, – шептала Маэль. Она вздрагивала от каждого удара. – Ма, пойдем, наружу выходить опасно…

Ворота жалобно застонали.

Бадир с харадцами уже ждали тех, кто так страстно желал проникнуть внутрь. Глаза сотника в хищном прищуре не отрывались от готовых вот-вот треснуть бревен.

Дерево взорвалось щепками. Пока таран отводили для следующего удара, кто-то из харадцев успел выпустить в образовавшийся проем стрелы и ранить тех нападающих, кто был сейчас ближе всех.

Со следующим ударом ворота разлетелись. В крепость с криком ворвались потловские молодчики. Оденсе сидела все в том же месте, стремясь вжаться в каменную кладку. Маэль кричала не переставая, и берегиня уже не слышала ничего, кроме этого крика. Она даже не была уверена в том, что не кричала сама.

Люди вокруг нее убивали друг друга.

Жестоко. Без устали.

Рубили друг другу руки, подрезали сухожилия ног, перерезали шеи.

Кромсали.

Крики, кровь, боль. Безумие.

Ужас.

Лязгнули доспехи, и кто-то с звериным рыком обрушил на Оденсе меч, она пригнулась, уходя от удара. Острие меча ударилось о камни стены, замедлилось, рассекая их на острые осколки, и продолжило свое движение. Прижимая к себе извивающегося ребенка то одной, то другой рукой, берегиня ползла на четвереньках вдоль каменной кладки.

Меч чиркнул над ее головой еще раз, задев руку и вспоров кожу от плеча до локтя, но берегиня этого даже не заметила. Она попыталась встать на ноги, чтобы бежать, но на ее спину тут же обрушился сильнейший удар мечом плашмя, сбивая с ног. Оденсе упала на девочку всей тяжестью, приминая ее к земле. Следующий удар был уже направлен острием лезвия вниз. Их пронзили мечом насквозь.

Колющий удар в спину матери, пытавшейся спасти своего ребенка.

Это было так обыденно для войны.

Запахом крови был пропитан воздух. Ею наполнялся вместо слюны рот. И смотрела она тоже через кровавую пелену.

Угли пожарища погасли. Рассвет принес с собой синеватый свет. Было тихо, холодно и мертвенно-бледно.