А Старик неподвижно лежал на песке. Река, высокий берег, небо, солнце – всё это, думал он, очень скоро будет в прошлом. И так и должно быть, ибо таков закон…

Но это же безумие! За что? Он не желает умирать! Да и не должен! А вот безумный слон…

Но слон ушел. А к нему пришла смерть. Так вот какая она, эта смерть – она безумно жадная! Сейчас она отнимет всё: небо, реку, саванну, горячий прибрежный песок и даже – зачем это ей? – даже его боль! А ведь как ему больно! Терпеть невозможно!..

Нет, можно! И еще как можно – даже запросто! Да он будет терпеть и не такую боль, только бы ему не умереть! Ведь смерть – она ужаснее всего! И разве это не безумие, что жизнь должна кончаться смертью?! Вот где безумие, так уж действительно безумие! А слон, он разве…

Но нужно ли сейчас о нем? Он лучше бы…

Но и об этом тоже уже поздно. И обо всем. И навсегда. И вообще… Старик лежал не шевелясь, а капли крови – вместо слез – стекали по его щекам.

Почему?

Почему?

Жил да был страус. Он бегал по пустыне взад-вперед и не смотрел по сторонам. А что смотреть? В пустыне пусто. Она прямая, ровная, бескрайняя, кругом песок и больше ничего. Стоять на одном месте было скучно, вот он и бегал. И был всем доволен. Ведь страус – он неприхотлив. Съел две, ну, три колючки в день, и сыт. А что еще желать? Тепло, свободно. И, главное, беги куда захочешь. А бегать – это хорошо. Чем больше бегаешь, тем дольше проживешь. Страус бегал, бегал, бегал…

И однажды, сам того не ожидая, встал как вкопанный. Стоит и думает: а куда это я, собственно, бегаю? Ведь никуда! Так можно еще долго бегать, а толку не будет. А что, если взять да и побежать все время в одну сторону? Глядишь, куда-нибудь и прибегу. И там, возможно, много интереснее, чем здесь. Ведь если честно признаться, то уже надоело в пустыне – пусто да пусто кругом.

Страус посмотрел по сторонам, собрался с духом, выбрал направление – и побежал.

Он бежал пять, шесть, девять, двадцать восемь дней. Скрипел под ногами горячий песок, пыль застилала глаза – а он все бежал и бежал. Двадцать девять, тридцать восемь, сорок пять…

И прибежал! На берег моря. Море – это та же пустыня, но только не песчаная, а водная. Страус посмотрел на море и расстроился. Он ожидал увидеть что-нибудь красивое и необычное, а увидел одни только волны. А если побежать вдоль берега? Вдруг где-нибудь на берегу он встретит что-нибудь такое, чего заранее и не представить?!

И страус побежал. Он бежал и смотрел… но напрасно. Слева было лишь синее море, а справа желтая пустыня. Больше ни с права, ни слева ничего видно не было. Однако страус не сдавался; он бежал, бежал, бежал…