— По какому тоннелю пойдём? — спросил Зодчий, выпрямляясь во весь рост.

Фархад тоже поднялся, оглядывая широкое поле.

— Ближе нам не подойти — могут заметить, — с сомнением сказал он. — Нужно попытаться прямо здесь.

Зодчий возражать не стал.

Подозвав к себе Донго, он указал на конусное углубление в земле и приказал:

— Донго, домой! Это дорога домой! Надо!

Фархад за спиной хмыкнул.

— Кинолог из тебя никудышный!

Зодчий не ответил. Он шагнул к воронке, спрыгнул вниз, призывно протянул руки навстречу повизгивающему от нерешительности псу. Просительно позвал:

— Прыгай! Донго! Домой!

Не известно, сколько бы ещё собаке пришлось топтаться на краю воронки, если бы Фархад не решил проблему кардинально — он ногой столкнул опешившего от подобный наглости пса вниз и прыгнул следом.

Пройдя метров пятьдесят в кромешной тьме, Зодчий забеспокоился.

— Фархад!.. — шёпотом позвал он.

— Да здесь я… Ты по моим ногам топчешься!

— Слушай, а мы не поспешили с ходом? Вдруг он ведёт совсем в другую сторону?

— Едва ли. Слизняки такие ленивые, что лишний метр тоннеля для них — роскошь непозволительная! Я уверен — ход прямой, как полёт стрелы. Вопрос в другом: насколько далеко слизняк успел его прокопать.

Где-то впереди залаял Донго.

— Пошли, — позвал Фархад, — наш поводырь начал беспокоиться… И как только он в такой темени дорогу находит?!

— Носом, Фархад, носом!

— Ещё бы! Если бы у меня был такой обонятельный аппарат, я бы наверняка знал, что сегодня в поселении на обед!