– Вы, напротив, являетесь канцлером Священной империи джадитов. У вас огромные обязательства перед всем миром.

– По милости Джада и императора, это правда.

– Ваше поведение отражается на благосостоянии этого двора и императора Родольфо.

– Я всегда старался действовать, исходя из этого.

– Что вы говорите? Это относится и к тем минутам, когда вы проникаете в мальчика из Карша, или когда он проникает в вас? И в какой позиции вы бы предпочли быть нарисованным, канцлер? Можно изобразить ту или другую, конечно. Или и ту и другую! Не обязательно делать один рисунок. А у нас в Серессе есть очень талантливые художники, как вам известно.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите. И нахожу оскорбительным, посол, что…

Фалери удивленно поднял брови.

– Оскорбительным? Уверен, что это так. Вы будете еще более оскорблены, когда увидите это произведение искусства, уверяю вас.

– Вы готовы испортить дипломатические отношения из-за такой…

Фалери покачал головой.

– Сомневаюсь, что это произойдет. Я уверен, что это испортит вашу карьеру и позабавит граждан других стран. В Серессе также трудятся и лучшие печатники в мире. А наши корабли путешествуют по всему миру, как вы тоже знаете. Канцлер, любое унижение, которое это письмо заставит меня претерпеть, – он поднял конверт вверх, – скоро всеми будет забыто. Но ваше, боюсь, закончится сокрушительным падением.

Савко с трудом сглотнул. Он сделал ошибку. Действовал чересчур безрассудно. Предположил, что его вкусы и привычки не столь известны, как это, очевидно, было в действительности. Да, немногие при дворе знали о его наклонностях в постели, несмотря на наличие жены и сына, живущих в самом большом из его поместий на севере. Он был далеко не один такой. Но, по-видимому, в Серессе тоже об этом знали, во всех подробностях.

И император не смог бы игнорировать это разоблачение, если бы оно получило широкую известность, и в числе прочих о нем узнал – о, Джад! – Верховный Патриарх, у которого на это… свои взгляды.

Проклиная себя, стараясь скрыть свой ужас (это умение он, по крайней мере, в себе воспитал), Савко пробормотал:

– Но, мой дорогой, вы неправильно поняли! Нет-нет-нет. Тот рисунок, который вам послали, нашли в студии одного непристойного художника из… Феррьереса, пьяницы и глупца, семья которого всегда ненавидела Серессу! Вы ведь понимаете, что у нас здесь есть несколько подобных ему? Император, он приглашает людей ко двору и…

Фалери ничего не ответил.

Савко снова выругался про себя. И продолжал:

– Этому человеку уже приказали покинуть Обравич под страхом наказания кнутом! – тут он неудачно выразился, мрачно подумал он. – Мы нашли всего один такой рисунок. Мне пришлось послать его вам, чтобы больше никто и никогда не увидел такое скандальное, клеветническое изображение!