– Мой маршал, – весело доложил Агас, получивший приказ либо самому выломать камни, либо найти умельца. – Стратег трогателен и прекрасен, но столичных прощелыг он недооценивает. На изрядную сумму. Рубиновый гарнитур ценен не камнями, а возрастом и работой. В хорошие времена в Паоне за него отвалили бы больше, чем за все остальное скопом. Тысячи на четыре.

– Спасибо, что сказал, – Карло поднес к глазам одну из подвесок. Красоту он оценить мог, мог даже представить в этой красоте… Гирени, но чтоб так сразу назвать цену?! – Боюсь, назад старик не возьмет или возьмет, но раскурочит сам.

– Во время поисков кружев для… ее высочества Гирени я встретил негоцианта из Кипары, – пришел на помощь «столичный прощелыга». – В свое время я у него кое-что закладывал. Господин Анфобис – честный человек и знает толк в драгоценностях.

– А здесь-то он как оказался?

– Испугался бакранов. Сейчас понял, что тут не лучше, и собирается в Алат. Думаю, Анфобис купит все, а драгоценностей Турагиса он прежде не видел. Да и кто в здравом уме сейчас будет о таком болтать?

– Никто. Если купит, выделишь ему охрану до алатской границы, мало ли… – Карло вытащил так и не отосланный в Паону донос на литейщиков и с наслаждением разорвал. – Все, одной головной болью меньше, осталось отблагодарить старика, только как? Кагетские сабли ему по душе вряд ли придутся.

– Лошадь, – с ходу решил бывший гвардеец. – Турагис скупает всех подходящих, но с приездом Лидаса это стало труднее, а хорошие кони случаются. Особенно у тех, кто сюда удрал.

– Так поищи!

– Тогда мне нужен Пагос, он лошадиной премудрости от покойного хозяина набрался. Под седло и я выберу, а нужно – на племя.

– За неделю управитесь? – Мысленно Карло уже вручал стратегу племенную кобылу.

– Как повезет. Господин маршал, вас хочет видеть Фурис, и еще отец Ипполит привел какого-то монаха.

– Сперва клириков, с Фурисом я и пообедать могу. Не знаешь, что у него?

– Всякая мелочь, но без вашей подписи он умрет.

– Подпись будет на десерт, давай святого отца.

Отец Ипполит упорно постился, но румянца на его щеках не убавлялось, зато непонятный монах, казалось, спрыгнул с благочестивой фрески. Среднего роста, худенький, белокурый, он скромно перебирал четки, а взгляд, очень неглупый, поднял, лишь когда его назвали по имени.

– Это брат Пьетро, послушник ордена Милосердия, – отец Ипполит представлял спутника с явным удовольствием. – Очень надеюсь, что он останется с нами. Брат – опытный путешественник и обладает приличными познаниями в медицине.