– Баронесса Вейзель еще не спускалась, – хозяйка отложила пяльцы. – Брат упоминал, что вы любите вышивать?

– Терпеть не могу. – А если зайти с откровенности? – Но дуэнья должна вышивать безвкусные розы, а я была дуэньей. Неужели герцог Придд обратил внимание на мои занятия?

– Брата тревожило окружение ее величества.

– Мне казалось… – Луиза, вспомнив уроки Катарины, потупила глаза, – казалось… что он влюблен. Хризантемы, визиты…

– Хризантемы любила наша мать, ее величество это помнила. Как и то, что она может рассчитывать на нового герцога Придда, но вашу верность я объяснить не могу. Как и ваше появление в Альт-Вельдере. Здесь больше нет ни тайн, ни беды. Или граф Савиньяк полагает иначе?

– Графиня. Она очень дружна с сыном, и не только с ним. – Дочь супрема умела спрашивать, но о Фриде и ее маменьке Приддам знать незачем. – Граф Ариго написал о своей женитьбе…

За иголку, в которую немедленно нужно вдеть нитку, Луиза бы дала дорого, а так пришлось хлопать глазами, якобы подбирая слова, и ожидать нового вопроса. Хозяйка дома не может не поддержать разговор, тем более такой.

– Мой супруг многим обязан семейству Савиньяк, – оправдала ожидания прекрасно воспитанная красавица. Валентин собой тоже хорош, а ведь мать была выдра выдрой! – Графиня не одобряет выбор генерала Ариго?

– Конечно, все удивлены, но военные, особенно кавалеристы, любят быстроту, – вильнула капитанша, ловя звук приближающихся шагов. Быстрых, явно мужских. Слуга, и похоже, с важным делом, а потом и баронесса подоспеет, но чтоб она еще раз куда-нибудь сунулась без корзинки с рукоделием! – Маршал Лионель и его мать стремительность генерала Ариго полностью одобряют, и…

– Ирэна!

Высокий мужчина с солнечным взглядом напоминал Эпинэ, который сразу и заматерел, и помолодел. Разумеется, это был «граф и супруг». Разумеется, Ирэна встала, сделала реверанс, представила госпожу Арамона и заговорила о чудесной неожиданности. Луиза на месте хозяйки первым бы делом спровадила неуместную гостью, а вторым – заперла за ней дверь, но Ирэна была из другого теста, вернее из хрусталя. Госпожа Арамона слабо охнула и схватилась за грудь, имея в виду сердце. Вышло ближе к желудку, но лекарей в изысканной столовой, к счастью, не оказалось.

– Прошу меня простить, – громко, иначе пара истуканов продолжит нести чушь и докатится до погоды. – У меня… стеснение в груди. Я должна вас оставить.

– Подождите, я вызову камеристку, – рука графини потянулась к звонку, но Луиза успела рявкнуть:

– Нет! Не надо беспокоиться, я просто… поднимусь к себе.