Капитанша выскочила из столовой, не дождавшись ответа, вне всякого сомнения, вежливого. Дверь закрылась сама, коридор и лестница порадовали пустотой, а в замочной скважине не торчало ключа. Луиза на всякий случай уронила шпильку и приникла к отверстию. Внутри было тихо, потом зашелестело.

– Я не ждала вас, – негромко сказала женщина. – Вы – командующий авангардом, а перемирие еще не мир.

– Меня в Альт-Вельдер, можно сказать, выставили. У нас намечается поход, ничего особенного, но Ойген меня убедил… сделать некоторые распоряжения… на крайний случай. Мы пошли к Проэмперадору. Я сам не понял, как такое вышло… Савиньяк отказался утвердить мое решение, мы выпили на брудершафт и он отправил меня к вам. У меня есть три дня… Даже три с половиной.

– Так вы не просили об отпуске?

– Нет, я не думал, что такое возможно. Ирэна, мне не обязательно выступать вместе с корпусом, я его догоню на марше. После вашего письма…

– «Вашего»… Вам в самом деле удалось перейти с Савиньяком на «ты»?

– Да.

– Тогда нам нужно выпить на брудершафт, он действует хотя бы на вас… Кажется, Проэмперадор в самом деле одобряет наш брак. Я не ожидала.

– И он, и мать, то есть его мать.

– Мне об этом сказали минуту назад… Не знаю, сколько еще я буду обжигаться о счастье. Самое странное в нашей семье – то, как мы тщательно скрываем взаимную привязанность.

– В моей скрывали ненависть. Это если у меня была семья… Так вы рады?

– Жермон… Какой же вы…

Дальше можно было не слушать. Совесть и вовсе требовала удалиться, только капитаншу всю жизнь тянуло к любви, пусть и чужой, а попадалась все больше дрянь. Вроде мнущего служанку мужа… Двое за дверью дарили надежду пусть не самой Луизе, но хотя бы Сэль. Дочка тоже встретит, тоже назовет кого-то по имени, прошепчет: «Какой же ты…»

Госпожа Арамона умилялась и мечтала, пока наверху не затопотало, знаменуя выход баронессы Вейзель из своих покоев. Луиза быстро подняла не понадобившуюся шпильку и бросилась наперерез. Она подслушала достаточно, чтобы понять: вдова артиллериста в столовой сейчас неуместней забредшей в цветники лошади, пусть и самой лучшей.

3

3

Очередная попытка Фуриса утопить начальство в бумажном море едва не увенчалась успехом, но Капрас как-то выплыл. Подписав очередную штуковину, до омерзения напоминающую циркуляры покойной Коллегии, но относящуюся к фуражировке корпуса, маршал откинулся на спинку почтенного скрипучего стула и решил, что заслужил стаканчик, а то и парочку. Не вышло – Агас доложил о прибытии очередного казарского посланца.

Тепло одетый кагет – тот самый, что дал повод Агасу вломиться к Хаммаилу, – с достоинством поклонился, и началось… Любящий брат вновь тревожился об обретенной сестре, для которой ему было не жаль пары конных батарей. Или эскадрона. Или провизии на четыре полноценных полка – привезенного золота хватало на многое.