– Его величество велел передать что-то на словах?

– О да, – казарон красноречиво оглянулся, и Капрас заверил, что их никто не слышит. Тем не менее посланец, заинтересовавшись видом на пыльную улочку, перебрался к окну. Маршал понял и присоединился.

– Саймур, – кагет кивнул на спящего у ворот пса. – Откуда?

– Саймур? – не понял настроившийся на политическую дрянь Карло. – Где?

– Собака. Чужие зовут их кагетскими овчарками, но это старая порода. Очень старая и очень злая.

– Калган не злой, может, потому, что родился у нас. – Создатель, а ведь в Кагете сейчас спокойней, чем в империи! – К нам прибился его хозяин… Мои адъютанты решили, что от пса будет польза.

– Если вас захотят убить, несомненно, только не обижайте его и особенно – его господина. Саймуры очень долго помнят зло. Они могут притвориться, что забыли, но лишь для того, чтобы избавиться от цепи. Людям такое тоже свойственно, нам меньше, вам – больше.

– Да, – подтвердил Капрас, не слишком понимая, к чему идет. – Я помню зло очень хорошо.

– Ваша память о замыслах Хаммаила на ваш счет сберегла много жизней.

– Но не жизнь казара и его семьи.

– Ваше сердце плачет?

– Неважно. Если вас занимают Каракисы, в смысле родня Антиссы, то они, как я понимаю, направляются в Алат. Хотите взглянуть на собаку вблизи?

– Не прежде, чем исполню порученное. Мой казар не нуждается в новых подданных, но он полон сострадания к ближним. Беженцы уязвимей тех, кто сохраняет кров над головой, однако мясо, вино и защита нужны всем. И тем, кого уже сорвало с места, и тем, кто продолжает цепляться за родной порог, пусть даже он тлеет.

Мы живем в тяжелые времена, но Кагета с помощью Создателя и союзников преодолела свой перевал. Нам трудно, маршал. Нам очень трудно, но казар готов делиться с голодными пищей, а с беззащитными – оружием. Пока Кипара и Мирикия под защитой Карло Капраса, Кагета окажет им помощь.

– Я… то есть корпус передислоцируется ближе к Паоне. Не сейчас, к весне, сперва нужно очистить Кипару и Мирикию от разбойников и обучить ополчение. Его величество…

– Нэ надо… – голос казарона стал более гортанным. – Нэ надо о том, кто отринул свае имя! Паонская ересь глубоко противна душе казара, столь противна, что Кагета нэ может более оставаться в лоне эсператизма. Казар Баата чтит и ожидает, он нэ желает слышать о святотатце, осквернившем веру и поставившем себя рядом с Создателем, однако зачэм говорить о змеином яйце?! Это может омрачить нашу дружбу, ухудшив тэм самым положение малых сих.

Если Гайифскую империю ждет судьба империи Золотой, казар Баата поручится перед регентом Талига за Мирикию и Кипару. Но лишь зная, что за их миролюбием проследит испытанный друг.