– Сколько народу знает, что я здесь? – гневно спросил Хект у Титуса Консента. – Как это может быть, что на следующее же утро после моего появления Аддам Хоф просит о встрече?

– Не знаю! – испуганно отозвался побледневший Титус. – Много кто, наверное, узнал о нашем появлении. Ноя и мальчики, Анна, ваши дочки, Муньеро Делари и его домочадцы, да вообще любой, кто следил за нашими домами.

– Ладно, ты прав. Здесь не обязательно виноват злой умысел. – Пайпер сдержал злость. – Или ты. Тебе ведь Братство не выслало приглашения.

– Как вы поступите?

– Никак. У меня на них времени нет. Хотя я и в долгу перед Хофом, ведь он присмотрел за Анной во время беспорядков.

– Неплохо бы уши навострить и разведать что к чему.

– А что стряслось? – встрепенулся Хект (он сразу решил, что это непременно что-то дурное).

– Не то, о чем вы подумали. Глупости всякие в основном. К примеру, Пинкус Горт уболтал Милостивого отправить бротский полк в Святые Земли.

– Что-что? Какой такой Милостивый?

– Ваш приятель Салюда наконец-то выбрал себе патриаршее имя. Вести из Арнгенда его подтолкнули.

– Пинкус – осел. Не хотел оставаться за бортом, вот и пошел в обход меня.

– Думаю, он в Святые Земли доберется раньше нас. Будет поджидать вместе с остальными – теми, кто по морю отправился, потому что вы их с собой не взяли.

– Он уже выступил?

– Четыре дня назад. А с ним триста сорок опытных пехотинцев, пятьдесят четыре всадника, да еще повозки, фургоны и пять фальконетов.

Титус перечислил основных лейтенантов Горта. Всех их Хект знал.

– Откуда тебе все это известно? Держу пари, ты из постели и на полчаса не вылез с нашего появления.

– Приятно, конечно, что вы такого высокого мнения о моих способностях, но слишком уж оно лестное. Да, из дома я не выходил. Но я же какое-то время служил у вас главным шпионом, а на жену главного шпиона не обращают внимания, когда она выходит из дома. Она многое слышит.

– Понимаю.

Пайпер не мог себе представить, чтобы скромница Ноя подслушивала нарочно. А еще ему не нравилось, что ей столько известно о делах мужа.

– Давай-ка, Титус, сменим тему. Скажи, я высокомерный? Заносчивый упрямец, который вечно хочет за всеми уследить?