— Так, мой король, — ответил Рагдай, поняв, что Дагобер обращается к ним: затрещав, запищав, погас факел справа от Стовова, мальчик в гепардовой шкуре закончил есть цыплёнка, на четвереньках переполз через скатанные ковры, грязной рукой с обломанными ногтями дотянулся, захватил с королевского блюда пучок зелени, тут же сжевал, подобрал кубок, поставил на стол, сел, разглядывая Рагдая. Элуа поморщился.

Дагобер отхлебнул ещё вина:

— Мне нужны люди, которых никто не знает, которые никого не знают и не могут считать святой обычную собаку, только оттого, что она ходила кругами вокруг базилики и выла на луну в День святого Августина. Те, кто не будут умертвлять праведника, чтоб обзавестись его мощами, чтоб увеличить приход дароносцев в церкви, и не превозносят тупоумного голодранца, просто отрешённого от бытия и оттого проникнутого святостью… — Дагобер вгляделся в Рагдая. — Ты понимаешь, скиф?

— Мы не скифы, мы склавяне и идущие с ними, — мягко возразил кудесник. — Хотя, клянусь всеми богами, спорить о том нет нужды. Пусть так.

— Больно покладист ты, хитрец. — Король покосился на Миробада, набивающего в железное горло факела промасленные лучины, обмотанные паклей с капающим жиром. — Нужны люди, для которых дёрн, переданный из рук в руки, не означает передачу земли, и те, кто не приносит своего вождя в жертву в тяжкие времена.

— Что он говорит? — Стовов оттопырил нижнюю губу, чувствовалось, что он начал уставать от сумрачной духоты и неподвижности.

— Говорит, что ему нужны люди, не ведающие той веры, что живёт в его земле под крестами, и не признающие швабский и саксонский закон, — ответил Рагдай.

— Вы не знаете и не должны знать, что такое инвеститура, термы, Сан Жермен де Пре и Баварская правда. — Дагобер отрыгнул и отодвинув ногой от себя стол, продолжал: — Кто такой Теодебер и почему умерла ведьма Брунгильда? Я дам вам золото, вы дадите мне свои мечи и молчание.

— Скажи ему, что мы берём только золото, — оживился князь, увидев, что король складывает большой и указательный пальцы в кружок, обозначая плату.

— Мне кажется, он ведёт к тому, чтоб мы кого то убили, — хмуро ответил Рагдай. — И чего он так долго говорит. Отчего удалил рабов и других, кого он ждёт, и почему вообще хочет нам довериться. Будь я королём, не верил бы нам ни в чём. Что у него, мало диких швабов для ножа в спину?

Миробад тем временем установил набитый факел в проушину железной стойки и поднёс к нему другой факел. Зажёг. Вспыхнул ослепительный огонь, почти сразу сожрав всю начинку.

— Проклятье! — Миробад отдёрнул подпалённую ладонь. — Жиру слишком много.