Димка озадаченно скребёт макушку и уходит за вторым фанфуриком.

Потом он повесился. На ручке двери. Сидя. Поговаривали, что пьяный был, что жена достала, что в роду у него это уже не первое самоубийство… Много чего поговаривали. Но я-то знал, что главная причина не в том. Старался ему помочь – не вышло…

А она говорит: заражаю…

* * *

Чеканным разгневанным шагом моя сокамерница удаляется в сторону подземного перехода. Вспомнила о сотике, бросила в сумку, снизошла по ступеням, исчезла. Погрузилась в недра земные.

И ведь каждый заведомо ходит под приговором, вынесенным ещё с момента зачатия. И точно об этом знает! Казалось бы, как тут стать оптимистом? Ухитряются! Самое простое – убедить себя, что бессмертен. Причём ни одна зараза не задаст себе вопрос: а достоин ли я бессмертия?

Хорошо, достоин. Однако сомнения-то копошатся. Тогда что? Тогда обо всём забыть, хотя бы на время. Лучшее средство – работа. Любые сомнения вышибет из башки на раз. А вот на досуге, пожалуй, никуда и не денешься. Забавно, право! Пашут, капиталы сколачивают – и в итоге получают возможность вспомнить всё, о чём пытались забыть.

Смертельное время досуга… Вот почему им позарез надо развлекаться. Ежеминутно, любой ценой…

Милая моя смертница! Сколько сил на меня потратила – и всё впустую! По корпоративам своим таскала, по юморинам… Вот где страх-то! Зал – битком, и всяк изготовился заржать. Комик только рот открыл, ничего ещё не сказал – уже гогочут. Хотя… Билеты-то дорогие: купил – гогочи. А то, выходит, зря покупал…

Поделился я с ней этим своим соображением – взбесилась.

– Пошёл вон… – шипит. – Ещё и здесь настроение портить будет…

Встал, ушёл из зала. Почему нет, если приказано?

Пожалуй, единственное, на что она так и не отважилась, – это показать меня психиатру. Хотя грозила…

От здания к зданию протянут канат. На канате – плакат. На плакате визжит от счастья молодая пара. Что-то, видать, приобрели.

Чуть подальше – ещё один. На нём некто с проседью показывает в восторге прохожим упаковку таблеток от мужского бессилия. Ну правильно! Раньше у нас в России было две проблемы: перхоть и кариес, теперь – импотенция и педофилия. Блаженная страна!

Гляжу – и мысли мои обретают предельно циничный характер. А ведь сокамерница-то права: пожалуй, вовремя мы развелись. Получи я наследство чуть раньше, разлетелся бы дядин вклад за год-другой. Хорошая, кстати, морская команда: «Деньги на ветер!»

Помню, в восьмом, что ли, классе или в девятом разоткровенничались мы однажды с пацанами, кто кем хочет стать. Я сказал: тунеядцем. Смеху было… А ведь, между прочим, не шутил. Просто нет ничего на свете смешнее правды.