— Серый, задница… весёлая задница… к чему эта радость? Пасть порвёшь.

— Всё из-за тебя. Ты ведь такая…

Скажу «сильная» — задерёт свой нос, скажу «друг» — обзовёт снова, поэтому я делаю вид, что не хватило дыхания.

Она хихикает. Смеяться так тонко и многозначительно умеют только девчонки — ещё одно преимущество их странной породы. Обхватывает меня за плечо и — мягкое, сухое, горячее — к щеке. Тот самый хихикающий рот.

Что же это такое и зачем, Разрубивший?

Я сбиваюсь с темпа, въезжая ногой в кроличью нору. И падаю, конечно же, падаю, точнёхонько мордой своей недоумённой прямо в землю.

Трава, чернозём, червяки. Приятного аппетита….

Пока я отплёвываюсь, Лада прикладывает подорожник к моей содранной коленке.

— Ты — неуклюжий.

— Ага. Прямо как мой папаша, когда перепьёт.

— Это значит «всегда»?

— В точку.

Теперь мы смеёмся вместе.

На щеке, кажется, цветёт огненное… Не знаю, как назвать это растение. Но для равновесия и на другую щёку поместить бы его не мешало. Только вот я слишком смущён и трушу, чтобы попросить Ладу об этом, а она сама про всё уже забыла.

Шум реки за нашими спинами похож на голодное бурчание. Но это только кажется — река сыта. Она переполнена дождями, прошедшими в конце весны, и теперь несёт свои воды величественно и широко. Даже переходя её по броду, я намочил штаны выше колен. Река — это водоросли, камни, отмели, кусачие скользкие раки и бьющиеся веретёна рыб, которые оставляют на руках запахи чужой, холоднокровной жизни, слизь, чешуйки и влагу. У реки всегда прохладно, даже в самый зверский зной. Река — друг.

Лада отодвигает заросли-царапки. Я держусь за её плечом, пытаясь на нюх — слух не годится, все шумы глушит речное ворчание, — определить, что там находится. Чую камень — но это ещё с реки; чую тьму и пустоты, гулкие, как внутренность деревенской церкви; чую ветер. Там, за царапучей малиной, дует. Там действительно ход.

— Вот он, тоннель. Нехоженый-неброженый… Наши тут малину не собирают, равка боятся. А чего его бояться, когда он сам колючек не любит и здешние места обходит стороной. Равк — неженка. Пойдём, Серый.

Пролезаю сквозь заросли. Зябко, влажно, пахнет плесенью и мхом. Каплет вода. Шарк-шаркают шаги, громко и звонко. Эхо развлекается, призрак-непоседа.

— Плитка, — Лада подносит мою ладонь к стенке тоннеля. — Вещь прежних.