Старая женщина в чёрном балахоне не кажется ни удивленной, ни взволнованной. Капитан хочет обратиться к ней, но пророчица поворачивается к Костылю:

— А ты, пасечник с севера, конечно, не знал, что сонный дурман действует не на каждого. Благодарю и тебя. Я слышала весь ваш разговор — от начала и до конца.

Костыль пожимает плечами. На его соломенной шляпе звякают колокольчики.

— Моя дочь спит? — спрашивает пророчица. — Хорошо. Тогда пойдёмте.

Она приглашает их в зал — широкую светлую комнату с множеством высоких окон. Здесь тоже есть небольшой алтарь, как в комнате Лады — плоский и отполированный камень, на котором теснятся оплывшие толстые огарки свечей. А над ним высится знакомая фигура: пустое лицо без единой черты, меч, упёршийся в нарисованную на алтаре трещину. Только не из железа — цельный, грубо обтёсанный кусок дерева, которому неизвестный скульптор постарался придать сходство с Разрубившим в усыпанной пеплом библиотеке.

— В церкви — настоящий алтарь, — замечает взгляды пророчица. — С круглым каменным столом. Все молятся в церкви, но и дома имеют напоминание.

— И в городской библиотеке молятся, надо полагать, — не удерживается Капитан. — Там и пепел для посыпания голов, если вдруг провинился…

— У вас такие ритуалы, прежние? — пророчица кривит бледные губы. — Нет, так мы не делаем.

— Зато — сжигаете. Книги и людей. Да?

Пророчица не отвечает, молча садится на лавку. В зале они широкие, выставлены рядами — домашняя молельная комната, наверняка собирающая домочадцев и работников с кухни и сада в определённое время дня или вечера. Стены и пол голы. Пахнет травами, свечным жиром и маслом.

На ещё одну лавку Костыль укладывает Серого, подложив тому под голову свёрнутую куртку, и усаживается рядом. Капитан успевает заметить тень неудовольствия на сморщенном блеклом лице их провожатой, и думает: та почему-то не любит мальчика. Он тоже садится, как и его спутники, предупреждающе кладет винтовку на колени. Курт пытается поудобнее устроить свои длинные ноги, но проход между лавками узковат, и, когда ему наконец удается пропихнуть ступни под впереди стоящую и вытянуться, он уже не весел, а раздражён на весь свет, в частности, за то, что тот производит такую неудобную мебель.

— Зачем вы нам помогаете?

— Не вам, своему народу, — отвечает пророчица и вслушивается в тихий шум на улице. — У нас очень мало времени… Скажу, как есть. Я не хочу, чтобы вы здесь оставались. Но не хочу и того, чтобы вы умерли — вслед за вами придут ваши братья, мстить. Как конфедераты, которых мы ждём.

Костыль сидит с отстранённым видом, будто его ничто больше не касается. Он держит Серого за руку. Тот спит.