– Ну что ж, будем надеяться.

Секретарь сел за стол и, взяв перо, обмакнул его в собаку-чернильницу. Быстро что-то написал размашистым почерком и подал посетителю чек.

– Возьмите, пожалуйста. Мы будем ждать результатов.

И встал, показывая, что аудиенция окончена.

«Пожалуй, перед отъездом надо и этого денди замочить», – подумал неприметный посетитель.

И хотя человек точно знал, что делать этого не станет, настроение неожиданно улучшилось. Не глядя, он положил чек в карман и вышел, ни на минуту не усомнившись, что там выписана вся сумма, запрошенная им за «работу». Обмана заказчикам он не прощал, отправляя их вслед за теми, кого они и заказывали. И об этой его «особенности» хорошо было известно в определенных кругах.

Спускаясь по боковой лестнице, за одной из закрытых дверей он вдруг уловил краем уха звук клавесина и усмехнулся. Для него все это осталось в далеком полузабытом прошлом. Балы с ослепительным блеском погон и позументов, прикрытые прозрачной кисеей женские прелести, таинственный шорох кринолина в тихом парке, нежный аромат духов и первый поцелуй… Все кончилось неожиданно и страшно. Взбешенный папенька и роковой выстрел, лишение дворянского звания и смерть матушки, не перенесшей позора. В приличных домах его не принимали, а там и родной братец имение с приличным банковским счетом к рукам прибрал. А он, человек без имени, оказавшись на самом дне, в окружении черни, не только выжил, но и снова выбрался наверх. Знания, полученные на Русско-японской, пригодились. Именно благодаря им он получил имя Чейна[44].

Неприметный мотнул головой, отгоняя непрошеные воспоминания, и сбежал по ступенькам вниз. Запахнул полы серой шинели, поданной горничной с чопорно поджатыми губами, он придавил ее тяжелым взглядом и темной тенью выскользнул через боковую дверь.

…Пока матрос, шевеля от умственного напряжения губами, читал его пропуск, Чейна смотрел на его выпирающую из ворота форменки бычью шею. Один тычок его худого пальца, и энергия ци перестанет поступать к мозгу, эта туша в черном бушлате рухнет на землю, чтобы никогда с нее больше не встать. Его до сих пор удивляло, как такое слабое существо, как человек, могло тысячелетиями выживать на этой суровой земле.

«Плодятся, как вши, – брезгливо подумал Чейна. – Просто рождается больше, чем умирает, вот и все».

– Значит, Коминтерн? – довольно уверенно произнес мудреное слово матрос.

– Значит, Коминтерн, – согласился гость.

– А вы к кому? Ежели к товарищу Свердлову, так он к солдатам поехал, там буза опять какая-то.

– Нет, я к товарищу Сталину. Он-то здесь? – Этот тупой допрос начинал раздражать.