– Значит, опять доблестные союзники? – напрямик спросил он.

– Они, куда ж мы без них, – покривился, как от зубной боли, Потапов. – Агент, кстати, его опознал, этого человека. Наш старый и добрый друг.

– Рейнер?

– Нет. Господин Коренев.

– А-а… – протянул Всеволод. – Жив, значит.

– Жив, курилка…

– Ваше благородие! – решился о себе напомнить ямщик.

– Сейчас.

Потапов протянул ямщику ассигнацию, и тот, понукнув коней, уехал.

– И что теперь будем делать?

– Теперь только ждать, – мрачно отозвался генерал, присаживаясь на ящик. – Впрочем, должен заметить, что наш друг Станислав – весьма твердый орешек. И этот Тер-Петросян – та еще штучка. Если их не расстреляют сразу, шанс есть.

Всеволод открыл было рот, но промолчал. Сейчас действительно возможно все – и парламентеров могут расстрелять. Хотя Корнилов все-таки человек чести. Не мог он настолько измениться. Не верилось, что такое возможно. Но какой-то уголок в душе продолжал скулить и ныть, подсказывая, что сейчас возможно буквально все.

…Они неторопливо шагали с белым лоскутом, который держал в руке Стас, ежесекундно ожидая окрика. Здесь обязательно должен быть патруль. И все-таки команда прозвучала неожиданно.

– Стоять! Руки вверх! Кто такие?

Со спины к ним подходил долгожданный патруль – офицер и два нижних чина с винтовками. Солдаты, сразу видно, не новобранцы. Медали, нашивки за ранения, винтовки держат умело. Подпоручик, сразу видно, в строю недавно – кроме «клюквы» на темляке шашки, ничем не отмечен. Видимо, из вольноопределяющихся.

– Мы парламентеры, – спокойно отозвался Камо.

– Вижу, что парламентеры, – усмехнулся офицер. – От кого? От Временного правительства или от большевиков?

– Вы слишком много на себя берете, поручик, – ледяным тоном отозвался Стас. – Ваше дело – доставить нас к генералу Корнилову.

– Смотри ты, какие гонористые, – скривился фельдфебель с двумя георгиевскими крестами на груди. – Ваше благородие, может, их в «холодную» до утра определить?