– Судебная власть?

– Да. Именно так. Почему я должен передавать пойманных мною преступников в руки этим столичным щеголям-юристам, которые ничем не связаны с этой землей? Разве не справедливо будет, если мы сможем сами судить разбойников, если их казнь увидят те самые люди, которых они притесняли?

– Что ж, звучит весьма разумно, – согласился Карстен. – Только Кельдинги, к сожалению, не спешат к нам прислушаться. Может быть, если мы покажем на деле, что готовы защищать свои земли…

– Ты размечтался о королевской благодарности, юноша? – засмеялся Вальдибер. – Что ж, ты не одинок, полагаю, королевский двор переполнен такими мечтателями. Могу дать хороший совет: убей кого-нибудь пострашнее на рожу, надень его голову на копье и поезжай в столицу требовать от короля награды. Если тебе повезет и ты попадешь во дворец прежде, чем твой трофей протухнет, может, что и выпросишь.

– Вы прекрасно знаете, что я говорю совсем о другом, – спокойно возразил Карстен. – Мое место здесь, а не в столице.

– Вот это – золотые слова! – поддакнул хозяин Дождевого Камня. – Наше место здесь, наше дело здесь, и нам не пристало гоняться за Кельдингами и просить их обратить на нас свое августейшее внимание. Клянусь, я даже перед Хардингами не стал бы так унижаться! Нет, раз уж мы их защищаем, пусть они сами придут к нам на поклон и смиренно спросят, чем они могли бы нам помочь.

– То есть вы предлагаете… – Карстен уже догадался, о чем речь, но не хотел произносить этих слов вслух, пусть маркграф Ригстайн все скажет сам.

И маркграф не стал ходить вокруг да около:

– В конце зимы я ездил к нашим северным соседям в крепость Ставер на границе Королевства и земель дивов. Говорил с тамошними командирами. Им еще труднее, чем нам, денег давно не посылали, зато обязали платить огромную пошлину за торговлю на границе. А если учесть, что практически все припасы гарнизон закупает у дивов, оттуда же идет и оружие, то получается, что они должны платить и дивам, и королю за собственное перевооружение. Кроме того, мне удалось разыскать несколько бывших сотников из лесных крепостей. Они пока распустили свои отряды, но наберут их вновь, едва найдется работа. Думаю, что такими силами мы смогли бы взять этот край под свою руку и очистить его не только от дивов-разбойников, но и от королевских сборщиков налогов. Разумеется, нам очень пригодилась бы твоя помощь. Что скажешь?

Карстен задумался. В глубине души он давно боялся, что Вальдибер предложит нечто подобное, однако сейчас, когда предложение прозвучало, оно неожиданно показалось Карстену весьма привлекательным. Ведь для него лично оно означало возможность освободиться от непомерно тяжелой для его юных и не слишком широких плеч ноши, встать под знамена старшего товарища и разделить его судьбу. Вся беда была в том, что, хотя Карстен ясно сознавал неизбежность восстания, не менее ясно он видел неизбежность его поражения. Люди из приграничья пойдут за ними, особенно если они и впрямь сумеют выгнать из лесных земель банды разбойников. Но эти банды утекут в равнинное Королевство, и его многочисленные обитатели будут винить в этой напасти не Армеда, не Кельдингов, а именно их, мятежников. А Кельдинги в такой ситуации едва ли пойдут на переговоры – это им невыгодно; если они уступят один раз и покажут свою слабость, любая знатная семья будет считать, что сможет шантажировать Королевский Дом, едва ей этого захочется. Нет, куда мудрее будет решить дело силой оружия, тем более что других войн Кельдинги сейчас не ведут, а в этом конфликте формально правда на их стороне. Против мятежных маркграфов ополчится вся страна, и в итоге они превратятся именно в тех, против кого боролись: в бандитов и изгоев, скрывающихся в лесах и нападающих на мирных жителей с целью добыть себе пропитание. Так что сколь ни сочувствовал Карстен Вальдиберу, сколь ни желал бы вместе с ним очистить их земли от всякой мрази, совать вслед за ним голову в петлю он не собирался.