Сам Тамиас не заблуждался относительно своих способностей, очень старался исправиться, но ничего не мог с собой поделать. В конце концов он и вовсе бросил рисовать и не уходил из артели только потому, что продолжал пламенно и беззаветно обожать живопись и согласен был до конца жизни растирать краски, лишь бы оставаться рядом с настоящими художниками. Мастер, разумеется, ничего не имел против, но у Тамиаса Старшего на этот счет оказались свои планы. Он тоже был не из везунчиков: пивоварня приносила все меньше дохода. Тамиас Пивовар слишком увлекался экспериментами, каждый год изобретая по два-три новых сорта пива: одно с кислинкой, другое с изюминкой, третье с цветочным ароматом для дам, и так далее. Между тем покупателей все эти причуды Тами Старшего пугали ничуть не меньше, чем странные рисунки Тами Младшего. Люди по большей части хотели пить простое доброе и горькое пиво без всяких излишеств. И они легко находили его в других пивоварнях.

Когда Тамиас Пивовар понял, что дело его плохо, он попросту продал свои котлы и зернотерки, оставил пустое помещение пивоварни в наследство своему непутевому сыну, а сам, забрав все деньги, уехал с женой в деревню, где не без успеха растил хмель для своих более удачливых коллег, варил понемногу пиво для друзей и худо-бедно сводил концы с концами.

Таким образом, Тамиас Старший как-то устроился, а вот у Тамиаса Младшего неожиданно оказался хлопот полон рот. Папаша больше не мог выплачивать ему ежегодную стипендию на обучение художествам, а мастер, как выяснилось, ценил деньги Тами гораздо больше, чем его бескорыстное обожание. Единственным средством к добыче оных денег оставался пустой подвал. Поначалу Тами сдавал его под склад, но много на этом выручить не удалось: деревянный потолок и стены подвала за долгие годы основательно пропитались запахом дрожжей и пивного сусла и обрели способность «дарить» этот запах всем хранящимся в подвале товарам. Понятно, что столичные торговцы вскоре стали обходить стороной и подвал, и его владельца.

Тогда Тами пораскинул мозгами и устроил в подвале кабачок с красноречивым названием «Вали сюда!». И это сработало. И вывеска, и устойчивый запах пива потянули в кабачок людей, словно магнитом. Кроме того, у Тами оказался недюжинный талант кулинара: полакомиться собственноручно закопченной им рыбой, или капустным супом с грибами и молоком, или мясом, вымоченным в кислом соусе, запеченным на углях и украшенным моченой брусникой, люди приходили с другого конца города, а порой даже из богатых кварталов.