Находясь в оборонительной стойке, чуть поддавшись вперед, они надежно прикрывали живот, сердце и левую половину головы. Блок, поставленный надежным острием от себя, серьезно калечил противника, если тот пытался атаковать При этом ноги дерущегося оставались свободными и могли нанести любой из классических ударов или произвести внезапную подсечку противника в тот момент, когда он начнет атаку и сместит свой центр тяжести вперед. Короткие секущие выпады были хороши для ошеломления болью и нанесения глубоких, но не смертельных ранений. Внезапные прицельные тычки, усиленные тяжестью и твердостью эфеса позволяли успешно дробить челюсти и выбивать зубы. Но самые искусные мастера этого малораспространенного стиля могли мгновенно срезать своей жертве голову или рассечь ей грудь до позвоночника, мощно и резко, выбросив обе руки перед собой.

Разбойники опомнились слишком поздно.

Когда же они наконец-то отступили назад и попытались заново организоваться, на песке уже корчились в агонии четыре тела.

Ярославцев, не дав им опомниться, подобрал второй меч и вновь обрушился на них, но теперь уже закручиваясь словно юла, против часовой стрелки.

Этот неотразимый прием когда-то изобрели янычары. Пока порох не победил сталь, а мистер Кольт не уровнял между собой сильных и слабых при помощи своего революционного изобретения, они с успехом использовали его под занавес массовых битв, когда уже половина войск погибала, и уцелевшим хватало места, для того чтобы как следует развернуться.

Если воин успевал набрать достаточную силу и частоту вращения, остановить его мог только частокол из выставленных копий, да и то не всегда. Хорошо если мечи напарывались на окованный щит или добротные средневековые латы. Все остальное прорубалось ими словно бумага.

Космопехотинцы только немного усовершенствовали его, адаптировав под относительно короткие штурмовые ножи, да метко окрестили: «Дьявольской мясорубкой».

Кочевники не располагали тяжелой броней, а их щиты не могли послужить надежной защитой. Лезвия в руках наемника сверкали с немыслимой быстротой, а удары наносились с такой силой, что не оставляли им не единого шанса для отражения смертельного удара.

Разбойники подали замертво как стволы бамбука, срубленные твердой рукой тренирующегося самурая. С каждым новым оборотом Константина их количество неумолимо сокращалось. Сравнительно плохо обученные и совершенно не закаленные в массовых сражениях, они не смогли противостоять этому смертоносному шквалу, ничего, кроме тупой упертости и самонадеянной бравады. А сдаться, отступить, или вовсе обратиться в бегство им, не позволяла обычная мужская гордость.