— Нет, рубеж возвращения пройден.

— Эвакуация?

— Боты размажет по корпусу.

Полковник на секунду представил, как спасательные боты один за другим бьются о поверхность корабля, как вспучивается и идет уродливыми буграми их внешняя обшивка, как разносит их беззвучными взрывами, как разлетаются во все стороны куски мяса, облака крови и металлические обломки. Картинка рисовалась мрачная. Стер ее. Но на всякий случай спросил:

— А если притормозить?

Капитан покачал головой:

— Плавно не успеем. Резко — чревато.

— Понимаю — сопромат, — опять кивнул Харднетт. — Сколько у нас времени?

Капитан покосился на экран:

— Тринадцать минут. Плюс плавающая дельта прохождения горизонта событий.

— Дельта — это сколько?

— От сорока до ста пятидесяти секунд. В зависимости от текущей стабильности принимающего канала.

— Хорошо, — сказал Харднетт, хотя ничего, конечно, хорошего в сложившейся ситуации не видел.

Лихорадочно соображая, как поступить, он закрыл глаза ладонями, большими пальцами помял виски и монотонным голосом, словно буддийский монах мантру, стал цитировать строки промелькнувшего недавно среди прочих официальных бумаг отчета:

— На пассажирских НП-кораблях реализованы дополнительные организационные и технические меры по повышению безопасности полета. В том числе и применительно к возможным…

— Реально, — вдруг вклинился маршал. — Тотальное сканирование.

— …террористическим угрозам мирного времени, — закончил Харднетт фразу, опустил руки и посмотрел на Холлидея оценивающе: иронизирует, что ли? Маршал не иронизировал. Ничуть. Похоже, и не умел. На вид — незамысловат и прямолинеен. В глазах — простодушие и почтительная настороженность.

— Тотальное, говорите, сканирование? — переспросил полковник.

— Так точно, сэр, тотальное, — боднул головой маршал.

— А на поверку — все те же совершают все то же и все там же.