Этот огорчительный вывод не прошел мимо ушей капитана.

— Камень в наш огород? — угрюмо спросил он.

— Вы-то тут при чем? — отмахнулся Харднетт. — Тело отсканировать можем, душу — не научились. Потемки. — И, уже решив, как поступить, объявил маршалу: — С этой секунды непосредственное руководство операцией по освобождению заложника принимаю на себя. Вопросы есть?

— Но… — собрался возмутиться капитан.

— Холлидей, я вас спрашиваю, вопросы есть? — не глядя на капитана, повторил Харднетт.

— Никак нет, сэр! — вытянулся маршал в струнку перед высоким чином из Чрезвычайной, но при этом виновато покосился на капитана.

Донг в ту секунду выглядел страшно. На его скуластом лице выступили бледно-розовые пятна, а в глазах пылала адовым пламенем ненависть. Если бы дано было ему Всевышним убивать взглядом, убил бы полковника, не сходя с места.

— Это просто отлично, что нет вопросов, — не обращая внимания на реакцию капитана, сказал Харднетт и заторопился: — Времени в обрез. Начинаем действовать. Выдвигаемся на место. Детали — по пути.

Уже заходя в тамбур, развернулся на пороге и, придерживая плиту двери, все же снизил общий градус кипения:

— Кэп, готовьте корабль к проникновению. И не злитесь. Бесспорно — за все здесь отвечаете вы. Но, сами знаете, спросят с меня.

Хотел добавить: «Если останемся живы». Но не стал. И без того все присутствующие нервничали. Мелодраматические жесты были ни к чему.

Капитан на замечание главного особиста Большой Земли ничего не ответил. Злиться злился, но все же счел за лучшее промолчать. И в рубке воцарилась тишина. Лишь мерное гудение многочисленных аппаратов мешало назвать ее «мертвой».

В тамбуре Харднетт и маршал задержались на несколько томительных секунд — ждали, когда револьверный порт подгонит нужный лаз. А потом стремительно, сначала быстрым шагом, а вскоре и сорвавшись на бег, рванули с высокого старта по узкому монтажному туннелю.

Бежали, грохоча ботинками по рифленому металлическому полу, мимо логических стоек, силовых щитов, мультисистемных блоков и узкофункциональных датчиков.

Бежали, то и дело, ударяясь головами о плафоны освещения, вдоль кабельных стволов, вентиляционных каналов и причудливо изогнутых дренажных труб.

Бежали туда — за поворот. К грузовому подъемнику.

Ворвались в клеть и на максимально возможной скорости покатили вниз по технологической транспортной линии А23-Е114.

Спуск на семь уровней занял две минуты. За это время Харднетт успел выяснить кое-какие подробности.

Оказалось, инцидент произошел в игровом зале. По докладу старшего дилера, фигурант появился в зале два с половиной часа назад. Был навеселе. С первого захода сорвал банк: три апельсина, картинка к картинке. Обрадовался и сделал новую попытку. Причем на том же самом «инвалиде». Проиграл. Еще раз проиграл. И еще. Вошел в раж и профукал весь выигрыш. После чего вновь начал ставить на свои. Просадил какую-то сумму. Метнулся в бар. Через некоторое время возвратился совсем теплым и пошел на новый круг. За час успешно спустил все наличные и средства на текущем счету. Затем без остановки выбрал допустимые кредитные лимиты. Психанул. Стал кидаться на персонал. И, естественно, был выпровожен.