Боррлом Зоке наморщил лоб:

— На чем прервались?

— На сотворении Сердца Мира, — напомнил полковник. — Сотворили. Застучало?

— Застучало. И все бы хорошо, да только на его стук потянулись из Бездны Звери. И когда…

— Подождите секунду, — прервал его Харднетт. — Я хочу кое-что уточнить во избежание разночтений. Сердце Мира — это техническое устройство?

— Ну да. Конечно. Некий механизм.

— Вы его видели?

— Хранители никого не подпускают к Храму.

— Даже своих?

— А кто это — «свои»? — в лоб спросил Боррлом Зоке.

Харднетт понимающе хмыкнул и дал задний ход:

— Вопрос снят с повестки. Итак, Сердце — это механизм. А Звери тогда кто?

— Звери — это Звери. Существа, которые стремятся уничтожить Сердце Мира. Появляются в пик времени тллонг. Вы знаете, что такое тллонг?

— Слышал, — кивнул полковник.

— Так вот, — продолжил рассказ ученый. — Звери выползают из Бездны, восемь дней гоняются за всем, что шевелится, убивают всех подряд, забирая себе силу убиенных, а на девятый день наступают на город в надежде добраться до Храма Сердца. Вот смотрите.

Профессор вытащил из складок своего одеяния нечто, очень напоминающее камень, и кинул его на стол.

— Что это? — спросил Грин, склонившись над столом. — Камень?

— Мышь, — ответил Боррлом Зоке. — Убитая Зверем полевая мышь. Подобрал после прошлого нашествия.

Харднетт взял трупик животного, с интересом повертел в руке и определил:

— Безглазая мумия. Занятный сувенир.