— Тебе приказали новое оружие раскопать. Да, начальник?

У Влада получился не вопрос, а скорее обвинение. Полковник вновь не удостоил его ответом.

— Тебе приказали, ты уперся, а туземцы пусть дохнут?! — Влад сорвался на крик. — Ну а мне никто ничего не приказывал! Я сам себе командир!

Прокричал, выхватил пистолет и трижды саданул по сфере. Пули застряли в оболочке и не причинили устройству никакого вреда.

— Ты что, сука, творишь?! — взревел Харднетт и выхватил свой «Глоззган-112».

Глаза в глаза. Ствол в ствол. И два выстрела одновременно. Пули, не обнаружив в стрелках «Чужих», умерли на стенах зала.

Гул еще не затих, а полковник и солдат, одновременно вернув пистолеты в кобуры, уже сцепились в рукопашной.

Влад ушел вниз от встречного и хуком справа пощупал печень Харднетта. Тот охнул, но устоял. И даже усмехнулся:

— Для белого — неплохо.

И тут же получил ботинком в пах. А когда согнулся — коленом в лицо.

Это был нокдаун, но отнюдь не нокаут.

На счет «четыре» полковник поднялся на ноги, тряхнул головой, стер кровь с губы и признал:

— Неплохо-неплохо для белого. А для белого филолога — совсем неплохо.

— Я тебя предупреждал, что за «филолога» — в бубен? — часто дыша, спросил Влад.

— Было дело.

— Ну так лови.

Удар в челюсть не прошел: Харднетт поставил правой рукой блок, левой — врезал в грудь и свалил задохнувшегося Влада задней подсечкой. Хотел накинуться и добить, но солдат успел изловчиться и врезал ему правой ногой под левое колено. И с такой силой, что там что-то хрустнуло.

Полковник заорал:

— Сука ты, солдат! О-о-о, сссу-у-ука!

И повалился набок.