– Мне требуются активные коммунисты, способные выполнять как обычную, так и партийную работу. Тебе необходимо подтянуть это направление. Я понимаю, что времени, кажется, нет ни на что более, тем не менее необходимо выделить его и на эту сторону нашей жизни.

– Я привык, что у меня толковые заместители по политической части, товарищ Сталин, и редко вмешиваюсь в эту работу.

– Нет надобности исполнять их работу, но требуется научиться их контролировать, направлять их деятельность в нужное русло, а для этого необходимо быть в курсе того, что происходит и в области, и в обкоме, в стране и в партии в целом. Понял!

– Так точно!

– Действуй!

На очередной партконференции Мурманского обкома его избрали членом бюро обкома партии, через некоторое время избрали депутатом Верховного Совета СССР Третьего созыва.

До этого Владимир мало сталкивался с этими вопросами. Он контактировал со Старостиным по телефону, от флота в обкоме «сидел» Николаев, профессиональный «комиссар». Честно говоря, Жуков мало подходил для такой работы: впрягаться еще и в дебри береговой жизни, когда хватало выше крыши собственных обязанностей, было и утомительно, и не интересно, но, получив приказ, отвечают «есть!» и исполняют его. Третьего не дано. По перестановкам, происходившим в партаппарате, было заметно, что Сталин начал отдавать предпочтение промышленникам и военным, проявившим себя в Великую Отечественную и в послевоенные годы. В ноябре 1950 года во время испытаний РДС-6с произошла авария с большим выбросом радиоактивного тритерида лития. Пострадала приемная комиссия во главе с Берия, Кагановичем и Хрущевым. Многие получили серьезные дозы облучения. В результате в начале 51-го года, образовалось три вакансии в Политбюро ЦК КПСС. Расследование показало, что под крышкой находилось неизвестное взрывное устройство. Был обвинен конструктор РДС-6с Сахаров, который был среди пострадавших, но у него было алиби. Других виновных не нашли. В комиссии оказались председатель «комитета 1» Малышев, секретари ЦК Брежнев и Суслов. Все трое умерли через четыре года от лучевой болезни. Испытания РДС-6с успешно провели через полгода. Жуков не ожидал такого развития событий, считал, что последует обычная для конца тридцатых годов процедура арестов и судов, но Сталин не стал устраивать «комедии». Все были награждены, посмертно, установлены бюсты на родине Героев. Страна торжественно похоронила погибших «кузнецов ядерного щита». О «диверсии» никто не вспоминал, речь везде шла только о крупной аварии.

Добавил хлопот и новый командующий ВВС флота Е. Н. Преображенский, который подбросил Кузнецову идею создания турбореактивной сверхзвуковой летающей лодки Т-203. Заданием предусматривалось, что машина должна развивать максимальную скорость 2500 км/ч, обладать дальностью полета 15 000 км, практическим потолком 18 000—23 000 м, взлетать и садиться на волну высотой 2,5 м, при скорости ветра до 20 м/с, на лед и снег. Двигатели: пять ТРДФ НК-10Б (5 ´ 26 000 кгс) либо, временно, НК-6 (5 ´ 22 500 кгс). Флот должен был обеспечить ее дозаправку, обслуживание, аэродромами подскока в ледовом панцире Арктики. Жуков оказался опять «крайним»: его сделали ответственным и за этот проект! Лодку проектировал СибНИИА в Новосибирске, под руководством Бартини. Строили ее в Таганроге. С целью уменьшения коррозии использовали титановые сплавы. Для А-56, как впоследствии называлась лодка, впервые в мире применили роторы турбин из титана. Как всякая летающая лодка, она «боялась» брызг, и реактивные двигатели приходилось защищать от брызг и коррозии. Ее боевая нагрузка была не очень большой, всего три тонны, но она могла нести либо крылатую термоядерную ракету, либо бомбу, вес которых обещали сделать именно таким. Работа началась, и различного рода согласования достали Жукова так, что он уже хотел обратиться к Сталину, что его заставляют выполнять ненужную работу. Дело у Бартини было поставлено так, что на малейшие изменения приходилось ставить свою подпись, как ответственному от флота. Впрочем, как только Бартини перебрался в Таганрог и приступил к постройке, так стало поспокойнее.