— Не совсем понял вас, — пожал плечами священник.

— Ты обещал, что сделаешь все для того, чтобы твой друг или сын мне помог. Так ведь?

— Еще нет, — Волдорт настороженно смотрел на Грюона.

— Да. Согласен. Еще нет, — подтвердил кардинал, — но все уладилось лучшим образом. И для этого мне не нужно ни лгать тебе, ни принуждать. Я скажу тебе лишь правду. Правду всегда говорить легко и приятно.

— Что уладилось? — священник наклонился вперед, предчувствуя недоброе: слишком уж довольным выглядел кардинал, чересчур довольным.

— Помнишь, брат мой, там, в замке Марка Ирпийского, ты видел эхо? Помнишь ведь?

— Помню. И никак не могу взять в толк, кто же ваш провидец. Уж столько времени прошло, а я не уловил больше ни единого эха. Никогда не поверю, что вы не прибегали к его помощи, а значит, он зрел. Но раз он зрел, видел бы и я.

— Он далеко от нас, но все еще зрит для меня. Баш на баш. И, самое обидное для него, что обмануть меня не может. Бедняжка. Ему так этого хочется.

— Так что же он видел?

— Вот главный вопрос. Что же он видел. Пойдем, я покажу тебе, — кардинал поднялся и направился на верхнюю палубу.

Волдорт тенью последовал за ним.

— Тебе же известно о посыльных, которые не видят лжи?

— Конечно. Кардарахи. Это существа из Кольца. Родина их — Равнины. Это верные спутники эккури. Мы их приручили. Они могут принимать образ любой птицы, и только птицы, какая по нраву их хозяину. Но в Немолчании таковых нет и быть не может.

— Прекрасно, —кардинал и Волдорт поднялись на высокую корму.

Грюон оперся о позолоченный фальшборт и глубоко вдохнул.

— Чувствуешь? Люблю свежий бриз. Этот запах не сравнится ни с чем.

Волдорт ждал. С одной стороны, его мягкой, но упругой лапой тянуло любопытство, с другой — когтистая пятерня волнения. Сердце неровно колотилось, то затихая, то ускоряясь.

— Вы хотели мне что-то показать, — не выдержал он.

— И я покажу, — кардинал наслаждался каждой секундой.

Он уже держал фигуру над доской, готовясь объявить шах и мат.