— Бей! Точнее! Стрелять чаще! — ревели командиры, но никто не нуждался в дополнительных окриках.

Тучи стрел каждую секунду находили своих жертв, пробивали панцири, вонзались в щиты, вгрызались и жалили. Атакующие не оставались в долгу, и на стены также сыпался град стрел. Бесы топтали павших и катили свои подступные машины. Трупы скатывались в ров вместе с фашинами, вода кипела и бурлила от агонизирующих гончих. Они живьем кидались в него, заполняя своими телами. Жрецы со стен пытались их жечь прямо во рве, но сталкивались с сопротивлением с той стороны: ведьмы не хуже пресвитеров знали свое дело. Громадные гелеполи приближались. Их было десятки на каждую сторону. Стрелы не приносили им никакого вреда, а пресвитеры и жрецы яростно боролись против сидящих в гелеполях колдунов и ведьм. И осадные машины падали под огнем требушетов, сгорали и разваливались, погребая под собой десятки бесов.

С безудержной яростью бесы рвались к стенам. Лишь северная сторона, защищенная широкой рекой, полностью игнорировалась атакующими. Прорвавшиеся гончие грызли камень, скреблись, словно пытаясь взбежать по стене, падали вниз. Вздрагивали от метких попаданий стрелков, но не прекращали натиск. Те «мускулы», что доезжали до рва, быстро засыпали доверху отдельные его участки отрубленными конечностями, телами, головами павших вперемешку с заготовленными фашинами. И вот уже первые лестницы и веревки с крюками ударились о край стены. Их рубили, сталкивали рогатинами, на головы врагов летели камни, лился кипяток, масло, горячая смола, сыпалась известь. Город окутался дымом, болью и смертью. Пылали участки рва, уродливо склонились обугленными останками гелеполи. Ярость и упорство обороняющихся, всех, до единого жителя, способного носить оружие, были настолько сильны, что в первые несколько часов ни одному защитнику не пришлось даже вступить в рукопашную на стенах. Земля пропиталась желто-черной кровью, бесы скользили в лужах крови и кишок, падали, поднимались, тянулись к лестницам, рвались к стенам и падали замертво. Но их поток не иссякал. Ров бурлил от кипящей крови, и прекрасный Наол превратился в жуткую чашу с булькающим ведьминым отваром. Смерть, схватив поварской черпак и помешивая это варево, беззубо скалилась из-под куколя своей хламиды, подбрасывала страдания, боль, слезы щедрыми щепотями.

Сражение распалось на части. Владеющие Истинной Силой уже напрямую схватились с ведьмами, их сражение перешло в иную плоскость, и бесы, как и люди, перестали опасаться огненных вспышек. Но в пылу битвы метательные машины Радастана подобрались ближе и, укрывшись за щитами из дерева и панцирями, стали бомбардировать город большими круглыми клетями с крысами. Эти ядра раскалывались от удара, и не знающие боли и жалости животные бросались на любого, кого увидят. Их клыки истекали ядами и кислотами. И даже разрубленные пополам и раздавленные кованым сапогом, они продолжали щелкать зубами и пытаться добраться до цели. Защитники города отвечали прицельным огнем из требушетов, и им удалось подавить часть наступающей артиллерии. Атака стала вязнуть. Бесы путались в мертвых, спотыкались, поскальзывались, падали, вязли в расползающихся внутренностях. Над городом стал расползаться сладкий тошнотворный запах. И большие квадратные щиты фархов все чаще стали опускаться, нарушая строй «черепах». В образовавшиеся бреши тотчас проливался дождь стрел и болтов.