– Только не говори мне, что тебя посылает редактор.

– Нет, не он. Я сама так решила.

– Зачем?

– Затем, что я сотрудник газеты и сотрудник министерства печати и пропаганды. Это моя обязанность – работать с людьми.

– А редактор об этом знает?

Эти слова вывели девчонку из себя. Она рванулась из моих рук, отступила назад и надрывно выкрикнула:

– А редактор во всем слушает моего дорогого папочку! Тот велел держать меня в городе, редактор и держит! Велел охранять, тот и охраняет! Но оба забыли спросить – хочу ли такой опеки! Я – взрослый человек! Самостоятельный! Не папина дочка, а сама по себе!

Слезы потекли по щекам двумя струйками. Быстро достигли подбородка и закапали на куртку. Милена не вытирала их, вообще не обращала внимания.

– Редактор, если ему угодно, может опекать своих детей. А меня опекать не надо.

– И ты решила назло всем доказать свою самостоятельность?

– Да!

– И ради этого готова сунуть голову под пули?

– Да!

– Даже если погибнешь?

– Да! – в запале крикнула она.

А вот это перебор. Девчонка явно не в себе, слишком много эмоций и мало рассудка. В таком состоянии она действительно может рвануть на передовую, доказывая свою состоятельность, совершить какую-нибудь глупость и погибнуть.

Доведя до инфаркта не только редактора и отца, но и ударив по мне. По мне! Вот этого я допустить никак не мог! Побоку родители и начальство. Задеты мои интересы. Там что пардон, крошка, свершиться глупости я не дам.

– Вот что, моя милая. Отец или редактор могут делать все что захотят. На передовую тебя не пущу я!

– Ты? – звонко воскликнула она, пятясь от меня. – А ты кто такой?

Точно – шок. В противном случае она бы такое никогда не сказала.