Мэт вдруг сообразил, что он насвистывает песенку «Полный золота карман», и перестал свистеть.

– Она настоящая? Вы не?.. Откуда вы ее взяли?

– Она ее не подделывала, если ты об этом, – заметила Илэйн.

– Не забивай себе голову тем, как мы ее раздобыли, – сказала Найнив. – Грамота подлинная. И это все, что тебе нужно знать. Будь я на твоем месте, то не стала бы показывать ее всем и каждому, в противном случае Амерлин отберет этот документ, однако грамота даст тебе возможность миновать караулы гвардейцев и сесть на корабль. Ты сказал, что, если мы дадим тебе такую возможность, ты возьмешь письмо.

– Считайте, что письмо уже в руках Моргейз. – Мэт читал и перечитывал грамоту Амерлин и никак не мог оторваться, но все-таки пересилил себя и положил ее сверху на послание Илэйн. – А случаем, у вас не найдется вдобавок к этому несколько монет? Чуток серебра? Золотая марка или две? На дорогу-то у меня почти хватит, но, как я слышал, ниже по реке все стоит дороже.

Найнив покачала головой:

– Неужели у тебя нет денег? Ты с Хурином играл чуть ли не каждый вечер, пока совсем не разболелся и стал не в силах кости в руках держать. И почему ниже по реке все дороже?

– Найнив, мы-то играли на медяки, а потом Хурин отказывался даже и такие монеты на кон ставить. Ладно, не важно. Я справлюсь. А вы разве не слышали, о чем люди толкуют? В Кайриэне идет гражданская война, и в Тире, по слухам, тоже неладно. Я слышал, в Арингилле комнатушка в гостинице стоит больше, чем у нас дома лошадь.

– Нам было не до этого, – резко отозвалась Найнив и обменялась встревоженными взглядами с Эгвейн и Илэйн, и эти переглядывания опять навели Мэта на размышления.

– Да ничего, я справлюсь.

В гостиницах у доков наверняка играют в кости. Ночь поиграть – и к утру он с полным кошельком уже будет на борту судна.

– Передай это письмо лично королеве Моргейз, Мэт, – сказала Найнив. – И так, чтобы никто не знал, что оно у тебя.

– Я доставлю ей письмо. Сказал же, что доставлю. Можно подумать, я своих обещаний не держу. – Взгляд, каким наградили его Найнив и Эгвейн, заставил Мэта припомнить кое-какие обещания, которые он не сдержал. – Я сделаю. Кровь и… Сделаю!

Девушки остались еще на какое-то время и поболтали с ним, главным образом о родных местах, о доме. Эгвейн и Илэйн расположились на кровати, Найнив устроилась в кресле, а сам Мэт так и сидел на табурете. Разговор об Эмондовом Луге вызвал у Мэта тоску по дому, и, казалось, он опечалил и Найнив, и Эгвейн – как будто они беседовали о чем-то, чего никогда больше не увидят. Юноша был уверен, что глаза у них повлажнели, но когда он попытался сменить тему, они вновь вернулись к ней. Говорили о людях, которых знали, о праздниках – Бэл Тайне и Дне солнца, о танцах после сбора урожая и о пикниках, что устраивают в пору стрижки овец.