«Может, просто совсем на нее не смотреть… Нет! Чтоб мне сгореть, если я опущу глаза перед этой… этой коровой!»

Ларас фыркнула еще громче и отправилась дальше. Вышагивая по свежевымытым серым плитам пола, она по-утиному переваливалась с боку на бок.

По-прежнему согнувшись с ложкой над горшком с вытопленным жиром, Илэйн сверкнула вслед Ларас горящим взором:

– Если эта женщина снова поднимет на меня руку, я пошлю Гарета Брина арестовать ее и…

– Тише ты! – прошептала Эгвейн, не прекращая поливать жаркое и не глядя на Илэйн. – У нее ведь слух как у…

Ларас тотчас же обернулась, будто и вправду услышала их разговор; лицо ее стало еще сумрачней, она уже раскрыла рот. Но не успела издать и звука – на кухню, подобно урагану, ворвалась Престол Амерлин. Даже полосатый палантин у нее на плечах как будто ощетинился. Как ни странно, Лиане на сей раз рядом видно не было.

«Ну наконец-то, – мрачно подумала Найнив. – Нет чтобы пораньше заявиться!»

Но в ее сторону Амерлин даже не обернулась. Она вообще никому не сказала ни слова. Проведя рукой по столешнице, выскобленной до костяной белизны, она бросила взгляд на свои пальцы и поморщилась, будто испачкала их. Ларас в один миг встала подле нее, растянув губы в широкой улыбке, однако бесстрастный взор Амерлин принудил ее проглотить все льстивые слова и держать рот на замке.

Амерлин прошлась по кухне. Посмотрела, как разрезают овсяный пирог. Поглядела на женщин, чистящих овощи. Ухмыльнулась, заглянув в котлы с варившимся супом, затем такой же усмешкой наградила возившихся с котлами женщин, после чего те всецело предались изучению поверхности бульона. Одно лишь нахмуренное лицо Амерлин заставило девушек, выносящих тарелки и блюда в обеденный зал, перейти с ровного шага на бег. Под ее сердито сверкающим взором послушницы заметались, точно мышата, завидевшие кота. К тому моменту, как Амерлин обошла половину кухни, все работающие там женщины теперь трудились вдвойне усерднее и двигались вдвое шустрее. Когда же она завершила свой обход, поднять на нее взгляд осмелилась одна только Ларас.

Встав перед вертелом с жарким, Амерлин уперла руки в бока и уставилась на Ларас. Просто смотрела без всякого выражения, не сводя с нее жесткого, холодного взора своих голубых глаз.

Огромная Ларас сглотнула, отчего ее подбородки заколебались, и принялась оправлять фартук. Амерлин продолжала смотреть не мигая. Потупив взор, Ларас с трудом переступила с ноги на ногу.

– Если мать изволит меня простить, – вымолвила она едва слышно.

Изобразив своим телом нечто напоминающее реверанс, Ларас торопливо удалилась прочь, забывшись настолько, что примкнула к поварихам у одного из суповых котлов и стала помешивать в котле собственной ложкой.