Самая невообразимая новость пришла из Гебусалима: глава Строителей Моста, древний Антонин Мейрос, вновь женился. Еще более шокирующим было то, что его новой супругой стала лакхская девушка из семьи, о которой никто никогда не слышал. Многоопытный маг что, впал в маразм? Покупка этим старым козлом бедной девушки выглядела отвратительно. На улицах окружавших Гебусалим деревень люди требовали его головы; кешийцы сожгли чучело Мейроса, распевая песни о шихаде. Пассажиры нескольких воздушных кораблей, прибывших из Понта, рассказывали о стягивавшихся туда легионах. Весь мир готовился к войне, и у Явона не оставалось иного выбора, кроме как выступить заодно с поборниками справедливости.

16. Кусок янтаря Амулет

16. Кусок янтаря

Амулет

Маг может увеличивать свою силу, настраиваясь на магические инструменты, способные вбирать в себя энергию гнозиса и фокусировать ее. Например, амулет, сделанный из дерева, может удвоить эффективность «заклинания», а кусок янтаря или кристалл – увеличить ее в еще большей мере. Многие имеют несколько амулетов для различных целей. Кулон лучше всего подходит для защитного гнозиса, жезл или палочка – для тонкой или узкоспециализированной работы, большой посох – для боя или работ крупных масштабов. Однако не следует впадать в заблуждение, считая, что амулет важнее того, кто его использует. Гнозис исходит изнутри.

Нороштейн, Норос, континент Юрос

Декор 927 – февро 928

7–5 месяцев до Лунного Прилива

Аларон сидел, глядя на пепел в камине. Вот уже три недели он почти не выходил из своей спальни. Сквозь покосившиеся ставни в комнату проникал свет, и юноша мог слышать приглушенные звуки улицы: снаружи жизнь продолжалась. А вот его собственная оставалась под вопросом. Вынеся свой вердикт, ректор Гавий, по сути, убил его. Он чувствовал себя таким же серым и холодным, как пепел.

Отец пытался говорить с ним, но Аларон раз за разом удалялся в свою спальню и закрывал дверь. Его ночное ведро было почти полным, и в комнате стояла отвратительная вонь. Юноша не мылся уже много дней. Его волосы стали жирными, голова чесалась. Он не мог есть, впрочем, вряд ли это замечая. Он вновь и вновь возвращался к последним мгновениям церемонии, в который раз задавая себе один и тот же вопрос: что стало причиной этого? Его дипломная работа? Произошедшее в доме матери? Или ему действительно нельзя было доверять? Почему они не позволили его отцу оспорить решение? Почему Мюрен так вцепился в его работу? И кто украл его записи?