Время от времени юноша пытался собраться, но то и дело упирался в тотальную неопределенность. Пути дальше не было. Они лишили его будущего, сделав из него объект для насмешек. Теперь он не мог даже показаться на публике. Аларон думал о бегстве, возможно, на Силацию, где он сможет жить вместе с Рамоном, однако сил у него хватало лишь на сон.

Его начал колотить озноб. Огонь вновь погас. Опустившись на колени, он стал ладонями выгребать из камина золу, пока все еще тлевшие угольки не обожгли ему пальцы. Аларон зашипел от боли. Облачко пепла поплыло по комнате. «Огонь – моя стихия, – подумал юноша с горечью. – Я должен был стать огненным магом. А теперь я не могу даже убрать золу, не обжегшись».

– Аларон? Ты собираешься валяться там и жалеть себя до бесконечности, или мне войти туда и вытащить тебя?

Аларону потребовалось несколько секунд, чтобы узнать голос. Он неуклюже встал. Цим? Вот дерьмо! На нем не было ничего, кроме грязной ночной рубашки, и он сидел в покрытой пеплом комнате, где воняло, как в нужнике.

– Аларон?

Цим вновь постучала в дверь.

– Уходи!

– Нет! Открывай, безвольный придурок!

Взяв ночное ведро, Аларон скользнул к окну и распахнул ставни. Его правую руку все еще жгло. Тяжело дыша, он выплеснул ведро в грязный переулок с обратной стороны дома и, не обращая внимания на донесшееся снизу проклятье в свой адрес, вновь захлопнул ставни.

– Аларон! Открывай!

– Подожди, я… Эм, ты можешь подождать внизу? Пожалуйста?

– Зачем?

– Мне нужно помыться!

– У тебя десять минут, или я уйду отсюда и ты никогда меня больше не увидишь!

– Хель и проклятье! – выругался он, заслышав ее шаги. – Не уходи, я спущусь. Обещаю!

Все конюхи отправились вместе с Ванном на меховые рынки в Гайденхайме, так что ему пришлось самому тащить воду из колодца. Цим, к счастью, нигде не было видно. Стоя босиком в морозном дворе, дрожа как осиновый лист и ощущая себя ребенком, он выливал на себя одно ведро прозрачной воды за другим, пока вновь не ощутил себя чистым. Его разум тоже немного прояснился. Цим здесь. Но ведь она должна была вернуться на юг, разве нет? Завернувшись в мокрый халат, он поспешил на кухню и обнаружил, что там уже разведен огонь, на котором блестело ведро воды. Одетая в свои привычные цыганские юбки, Цим сидела на поварской скамье. Ее собранные в хвост непослушные черные волосы были завязаны узорчатым платком. Золотые серьги девочки сверкали в свете очага. Увидев ее, Аларон едва не расплакался.

– Ты выглядишь чертовски паршиво, – прямо сказала ему Цим. Она указала на огонь. – Я нагрела для тебя воды. Помойся с мылом. И побрейся. – Девочка встала. – Я подожду снаружи. Не хочу даже ненароком увидеть твое истощенное тело. Ты – полный идиот, Аларон Мерсер, – добавила она, глядя ему в глаза.